Экстрим не предлагать!
Шрифт:
— Если бы хотели съесть, взяли бы сначала Валю, — пошутила Дарья. — Да и в этих водах нет каннибалов, это скорее в неизведанных джунглях Амазонки.
— Ты меня успокоила.
— Хотя, я и о пиратах здесь не слышала.
— Я думаю, сейчас мы узнаем ответ, — сказал Ростислав и указал на идущего к ним «Джека Воробья».
Тот, подойдя к ним, неожиданно улыбнулся. Если бы не обстоятельства, можно было бы расхохотаться в ответ на его улыбку. Передние зубы были не все — а так, через один. И хотя улыбка существенно меняла лицо пирата, и оно становилось даже
Он заговорил на ломаном итальянском. Наши герои переглянулись, и Дарья спросила на английском:
— Уou know English (вы знаете Английский)?
Тот лишь непонимающе заморгал в ответ.
Она попробовала на испанском, затем Ростислав на немецком, что-то ещё смастерили общими усилиями на французском, но это не дало никакого результата.
— Да, что ж ты такой тупой, — не выдержала Дарья.
«Джек» вдруг расплылся в улыбке:
— Раша… — и выматерился на чистом русском, чем привёл всех в неописуемый восторг.
— И тут наши туристы побывали, — обрадовалась Дарья
— Нет, туристы, — ответил пират, и, с трудом подбирая слова и выдавливая их из себя, добавил: — Я учиться, Москва, Патриса Лумумбы.
Это всё, что можно было разобрать из его слов.
— Ты учился в международном университете имени Патриса Лумумбы в Москве? — удивлённо воскликнула Дарья.
Джек довольно закивал головой.
— Плохо, видно, учился — ни бельмеса по-русски.
— Давно…ошень давно…
— Понятно, ты всё забыл.
Он в ответ только кивал головой.
— Ты зачем нас сюда приволок? — спросила Дарья, когда лирическое отступление закончилось.
Он ткнул в неё своим костлявым пальцем и сказал:
— Не верно.
— В смысле? — не поняла она.
— Не правильно, — выдавил Джек.
Все трое застыли в мистическом ужасе.
Довольный произведённым эффектом, он так же ткнул в Фиму и повторил фразу:
— Не правильный.
Они так и стояли с открытыми ртами, только переглядываясь друг с другом, боясь даже пошевелиться, волосы у всех на головах встали дыбом.
Когда они потихоньку начали приходить в себя, Джек пристально взглянул на Фиму, затем в глаза Дарья, ей даже показалось, что-то нечеловеческое в этом взгляде и неожиданно спросил:
— Вы хотите всё исправить?
— Да! — выкрикнула Дарья.
— Нет! — твердо ответил Фима.
Глава 21
«Джек» нахмурился и начал вновь что-то путано объяснять. Они поняли из его ломаных фраз следующее:
— Я ошень сильный шаман из племени… могу изменить ваше прошлое. Ваши души маются и плачут, они нарушают гармонию. Я могу сделать хорошо!
— Как можете?
И он затянул опять тоже самое, тем же монотонным голосом:
— Я ошень сильный шаман из племени… могу изменить ваше прошлое, изменить ваши чувства, чтобы вы были свободны, у вас будет шанс полюбить других людей!
— Что это значит? — улыбнулась Воронцова. — Вы добрый волшебник?
Вся ситуация их забавляла.
— Да! — счастливо кивнул в ответ шаман и продолжил наставительно. — Всё должно быть в гармонии, вы трое эту гармонию разрушаете! Я могу вам помочь!
— Погодите! — встрепенулась она, будто приняв его игру. — То есть, мы забудем друг друга?
— Нет! — ещё шире улыбнулся волшебник и указав на центр груди, добавил. — Здесь будет пусто! Вы станете свободны!
Говорил он с диким акцентом, потому эти слова были единственными, что троица расшифровала.
— То есть, вы уберёте из наших сердец чувства? — допытывалась Воронцова.
Шаман замялся, пытаясь рассказать, что всё не так просто, но его попытки не увенчались успехом из-за плохого знания языка, потому он сдался и согласился с её выводом.
— Не думаю, что нам это нужно! — усмехнулся Ростислав, не веря ни единому слову.
— Нужно! — настойчиво выдал шаман и добавил. — но на это вы должны быть согласны! Все!
— Как все? — не поняла Дарья.
— Все! — ещё раз сказал «шаман».
Он развернулся уходить, немного помедлил, обернулся и повторил для пущей убедительности:
— Все!
Тем временем на их острове обстановка накалялась. Как только лодка с туземцами и их пленниками скрылась из виду, народ вышел из ступора. Поднялся страшный шум. Все наперебой предлагали план спасения, причем большинство из них были нереальными и невыполнимыми. Станиславович, как всегда, взял на себя роль главного и хватался за каждое предложение. А Майя, которая была просто образцом идеального самообладания и единственная мыслила разумно, методично отметала их одно за другим.
И только Великопольский помалкивал, он пребывал в эйфории — все самые смелые его мечты сбылись.
Когда последнее "гениальное" предложение было отправлено Майей в отставку, Станиславович растерялся:
— Так, а что же нам делать? Неужели мы будем просто сидеть, сложив руки, когда наши самые ценные кадры похищают так бессовестно, средь бела дня, у нас на глазах? Наши коллеги! Нет, не так! Наши друзья в беде и мы должны сделать все, чтобы их вернуть живыми!
Станиславович в этот момент напоминал Ленина на броневике, пытаясь спрятать одну руку за лацкан рубашки. И это заметил Великопольский. Все захихикали, но когда Ершов на них строго взглянул, сразу же стали серьезными.
— А вот пусть наша психолог и предложит план действий! — нашелся Артур. — А то чужие идеи раскритиковать дело не хитрое, а свои озвучить слабо?
— Какой может быть план действий здесь на острове? Артур, ну что мы можем сделать? — ответил за Майю Великопольский
— Озвучить не слабо, главное, чтобы озвученное имело смысл! — гордо заявила Майя.
— По-моему, сейчас непрозрачно намекнули, что мы все не очень умные, — заметила Элла.
— Что же вы с такими недалекими на остров-то поехали? — изобразил удивление Великопольский.