Экстрим по праздникам

Серова Марина Сергеевна

Колюня, до того злобно молчавший, утвердительно закивал головой.

Он явно во всем слушался свою жену. Но как убедительно она говорит! Просто заслушаешься. Галина говорила таким тоном, что не поверить ей было просто нельзя. Недаром мне Марина говорила, что она и от милиции сколько раз отмазывалась и что ей все верят. Я сама ей чуть-чуть не поверила.

Толкачева тем временем встала с лавочки и, подгоняя супруга, продолжала в том же духе:

– Пусть Колюня пока в магазин сходит, купит что-нибудь. Вы ему только скажите, когда деньги давать будете, что вам купить. Может, вкусненькое что-нибудь. Купишь, Колюня?

Ну, точно, мало того, что пить, так еще и

закусывать она собралась на мои деньги, которые явно решила прикарманить. Иначе она меня ни за что бы на порог дома не пустила.

Я достала из сумочки кошелек, широко его раскрыла и, покопавшись для вида, извлекла пятисотрублевую купюру. При этом Галюня слегка подалась вперед, чтобы рассмотреть, сколько у меня еще есть. А помимо этих денег, там находилось еще двадцать пять тысячных купюр – фальшивых, но весьма качественно сделанных. Я ведь якобы в командировку поехала, по рассказанной мной «легенде», значит, у меня должны были быть с собой крупные деньги. Естественно, эта пачка была замечена.

– Если Колюня купит парочку курочек, я их так запеку в духовке, что пальчики оближете. У нас в магазине еще осетрина продается, из нее отличное заливное получается. Только вот дорогая она очень... – Галина внимательно на меня посмотрела.

Я сделала вид, что не понимаю ее намека на то, что не мешало бы дать не пятьсот рублей, а тысячу. Протянув деньги Толкачеву, я развернулась к его жене:

– Ну, пойдемте к вам в гости? – И широко улыбнулась.

Что, не удалось содрать побольше денег с проезжей командированной с первой попытки? Приношу свои соболезнования и даю еще один шанс. А вдруг я квартирная воровка «на доверии»? Или Галина просто не допускает мысли, что кто-то может ее обхитрить? Надо же, ведь и не спрашивает, к кому я приехала, как меня зовут. Мало ли чья я родственница? Во дворе стояло немало навороченных иномарок, да и пластиковые окна с кондиционерами в доме не редкость. Вдруг я родственница одного из обитателей этих квартир, владельца какой-нибудь роскошной машины? Ведь потом не составит труда вычислить, кто меня обчистил. Ну совсем обнаглела подруга!

Сама я решила пока скромно молчать и первой ни о чем не говорить. Галя, показывая всем своим видом, что она несказанно счастлива приютить меня в своем доме, произнесла:

– Пойдемте, накроем на стол, пока Колюня ходит. Ну, быстрее иди, что ты стоишь, как памятник? – поторопила Толкачева мужа.

Жили они в двухкомнатной квартире. Обстановка была так себе – дешевая мягкая мебель, которая продается в Тарасове последнее время на каждом углу, да стенка тридцатилетней давности, в которой стояло невероятное количество дешевой хрустальной посуды вперемешку с дешевыми же сервизами. Главное место на полке занимал сервиз «Мадонна», за которым люди в начале восьмидесятых давились в очередях или доставали по великому блату. Чеканки с полуобнаженными охотницами заполняли все пустое место на стенах, которое осталось после того, как повесили ковры ужасной расцветки. Видеомагнитофон и телевизор были хоть и импортные, но не такие уж новые и дорогие. В общем, здесь имелось все, о чем мог мечтать в свое время простой советский человек со средней зарплатой. Но при этом полное отсутствие книг. Журнальчики типа «Отдохни», «Вне закона» и «Интим», валяющиеся на диване, не в счет. Вероятно, выражение «Книга – источник знаний» Толкачевы никогда не слышали.

В коридоре и на кухне тоже ничего примечательного. Скатерть, полотенца в горошек. Пластмассовые разноцветные кухонные принадлежности, которые продаются на рынках по семь рублей за кучку и ломаются в день покупки. В глазах рябило от котят

и щенков с бантиками, смотревших на меня грустными глазенками с календарей и плакатов.

Пока я извлекала из сумки бутылки, Галюня достала палку колбасы, весьма небрежно нарезала ее и положила на тарелку. Пока она лазила в холодильник, я успела заметить, что Толкачевы отнюдь не голодают. Им просто было жалко своих продуктов и денег, которые, конечно же, у них водились.

Послышался звук открываемой двери – вернулся Колюня с большим пакетом. И Галина заговорила приторным тоном:

– Колюня, как ты быстро вернулся. Молодец какой. Не задерживался. Иди мой руки и садись за стол. Уже все готово.

Она разговаривала со своим мужем как с дураком. Может, она ко всем так относится?

Когда Галина сказала, что уже «все готово», она, видимо, имела в виду нарезанную колбасу и бутылки с рюмками. Ничего другого она на стол ставить пока не собиралась. Даже хлеба не достала. Колюня тем временем принялся разгружать сумку. Я мысленно подсчитала в уме стоимость приобретенных продуктов, благо посещала этот магазин сегодня днем и знаю, что почем. Получилась сумма около четырехсот рублей.

Галя как будто прочитала мои мысли и обратилась к мужу:

– Как хорошо, что ты в пятьсот рублей уложился. Или тебе пришлось доплатить?

– Да, пришлось доплатить почти пятьдесят рублей, – не моргнув глазом, соврал ее супруг.

Колюня был сейчас похож на зомбированного теленка. От лихого парняги, которому наплевать на жену и который приглашал к себе в гости девушку легкого поведения, не осталось и следа. Он скромно присел в сторонке на табуретку и, казалось, боялся сделать лишнее движение без разрешения грозной жены. Галя быстро доставала принесенные им свертки, в которых находилась ветчина в вакуумной упаковке, разнообразная селедка в пластиковых корытцах, консервированная фасоль, маринованные шампиньоны в крошечной баночке, соленые огурцы и помидоры, хлеб и двухлитровая бутылка «Пепси».

– Ну что же, давайте выпьем за знакомство.

Галя открыла бутылку водки, наполнила маленькие пузатые рюмки и посмотрела на меня:

– Мы, кстати, так и не познакомились. Вас как зовут?

Вспомнила! Уже полчаса разговариваем, а она только сейчас поинтересовалась моим именем. Сами они, между прочим, тоже не представились.

– Меня зовут Лина.

Толкачевы на секундочку замерли. Знакомое имя, правда? Галя быстрее супруга пришла в чувство:

– Какое красивое имя. У меня нет знакомых с таким именем. А у тебя, Колюня?

Колюня отрицательно помотал головой. Рюмка у него уже была пустая, и теперь он жевал ветчину. Галя тоже выпила. Я лишь слегка пригубила, чем вызвала легкое возмущение со стороны хозяйки:

– Нет, Линочка, так нечестно. Мы выпили все, а вы и половину не осилили. Это неуважение к хозяевам. Давайте до дна.

Я начала сопротивляться:

– Что вы, я много не пью, потому что быстро пьянею, а мне еще на вокзал ехать и на поезд садиться. Вы меня извините, но я лучше понемножку. Не обращайте на меня внимания, наливайте себе сколько хотите.

И они начали наливать себе, сколько хотели. Я тем временем старательно делала вид, что мне уже очень хорошо и что после следующей рюмки я, вероятно, свалюсь на пол. Через пятнадцать минут хозяева окосели. Колюня широко улыбался и рассказывал пошлые анекдоты. Его жена, глупо хихикая, говорила мне, какой у нее замечательный муж.

– Он такой добрый, заботливый, так меня любит. Я его тоже очень люблю. Вот центр музыкальный ему недавно подарила. Хотите музыку послушать?

Я «заплетающимся» языком сказала: