Экстрим по праздникам
Шрифт:
– Дорогуша, – обратился ко мне Селезнев, – вы хоть представляете, с кем разговариваете?
– Конечно, представляю, Иван Николаевич. Вы пока – не последний человек в органах. Но, боюсь, после сегодняшней нашей встречи станете распоследним.
Иван Николаевич пошатнулся и, чтобы не упасть, тяжело бухнулся на ступеньку и погрозил мне пальцем:
– Это вы, деточка, вляпались по самое не хочу. – Потом он обратился к зятю: – Славочка, эта дрянь мне угрожает! Может, ее действительно пристрелить?
– Не надо! –
Она повернулась к Данилину:
– Говорила я тебе, что у меня плохое предчувствие. Вот – пожалуйста. Разбирайтесь теперь. Но чтобы без последствий для меня!
Она развернулась на каблуках и вышла из дома.
– Славочка, – сказал Селезнев, – дай – ка мне телефон, надо действительно вызывать милицию.
– Боюсь, что вы опоздали, – сказала я.
– В каком смысле, – пьяно улыбаясь, поинтересовался Иван Николаевич, приглядываясь к кнопочкам на трубке и целясь в них пальцем, к тому же зажмурив один глаз для резкости.
– Полагаю, что милиция уже скоро будет здесь.
– А что это у нее на голове? – спросил непонятно кого Данилин.
Я сорвала с головы камеру вместе с наушниками и наступила на нее ногой. Раздался хруст. Им совсем необязательно знать, что у меня было на голове.
Селезнев бормотал в трубку что-то про ограбление со взломом. Данилин все время держал меня под прицелом. Интересно, Олег уже позвонил Игорю и Наташке? Я надеялась на его оперативность.
– Славка, я придумал! – воскликнул Селезнев, закончив разговор по телефону.
– Ну? – отозвался Данилин.
– Мы ее все-таки пристрелим. Она на нас напала, а мы ее убили.
– А зачем? – возразил Данилин. – Не хватало нам возни с ней. Скажешь своим архаровцам, они ее по дороге и грохнут – при попытке к побегу.
– Можно и так, – вяло протянул Селезнев. – Ладно, посмотрим сейчас. Золин обещал приехать. А он просто монстр, ему только свистни, столько человек покалечил – ужас.
Я стояла и слушала, а на полу валялась раздавленная мной камера с микрофончиком. И тут я заметила, что зеленый огонек горит, а значит, камера работает и все то, что здесь сейчас происходит, записывается. Отлично!
Прошло несколько минут. Мы втроем так и оставались в коридоре. Драться мне сейчас не хотелось. Будет гораздо лучше, если просто сдать этих предприимчивых дельцов в милицию. Оставалось только ждать, кто приедет раньше: Игорь или те, кого вызвал Селезнев.
– Мне все-таки интересно, что вы здесь забыли? – заговорил Данилин.
Он присел на корточки и курил, стряхивая пепел прямо на пол. Селезнев заснул на ступеньках.
– Какая теперь разница?
– Ну, интересно все-таки. Может, вас кто-нибудь послал?
Но я промолчала. Разговаривать с Данилиным я не желала. И тут с улицы раздался шум машин, и
– Женька, ты где? – раздался со двора знакомый женский голос. Наташка!
В дом ворвались люди в масках и бронежилетах. Данилин и Селезнев в мгновение ока оказались на полу, в наручниках и возмущенные. Громче всех орал Селезнев:
– Идиоты, вы не тех связали. Гады! По статье уволю! Посажу к чертовой матери!
– Мы еще посмотрим, кто кого уволит... – раздался за моей спиной голос.
Я обернулась. Этого человека я видела по телевизору в передаче, посвященной юбилею прокуратуры.
Селезнев оживился:
– Сергей Анатольевич, вы-то видите, что произошла чудовищная ошибка! Скажите своим остолопам, чтобы меня освободили.
Со двора буквально на руках втащили плачущую и упирающуюся Валюшку. Увидев, что ее приятели лежат на полу, она зарыдала еще сильнее. Парень в маске, державший ее за локоть, обратился к прокурору:
– Вот, Сергей Анатольевич, пыталась перелезть через забор.
Валя запричитала:
– Я тут вообще первый раз, никого не знаю. Познакомилась с этими мужчинами, а они меня сюда пригласили. Мы коньяк выпили, а тут вы. Я испугалась. Вот и все. Я ни в чем не виновата.
– С вами мы будем позже разговаривать. Отведите их всех в машину, – сказал прокурор.
Только теперь я заметила, что в коридоре и на крыльце стоит человек пятнадцать. Среди толпы я заметила Игоря и подмигнула ему. Он улыбнулся в ответ. Почти у самой двери стояла Наташка и с восхищением смотрела на меня. Я пододвинулась к ней поближе. Она шепнула:
– Ты не представляешь, что ты сделала. За ними весь город гоняется.
Из толпы вышли несколько мужчин. Один из них обратился ко мне:
– Вы и есть Евгения Охотникова, правильно?
– Правильно. А вы кто?
– Я начальник областного ОБЭПа. Зовут меня Геннадий Петрович Орлов, – и он протянул мне свое удостоверение. – Я по дороге сюда посмотрел вместе с коллегами одну очень интересную видеозапись. Правда, концовка у нее какая-то странная. Плохо видно, но зато все очень хорошо слышно. Отличная пленка. Нам ее любезно предоставил... Олег Герасимов, если я не ошибаюсь.
– Нет, не ошибаетесь. Понравилось кино?
– Не то слово! – радостно произнес Орлов. – Так где эта заветная дверца?
– А вот она, – я показала на дверь за моей спиной.
Семь человек с Наташкой и с Геннадием Петровичем во главе спустились вниз. Из подвала раздались удивленные возгласы. Наверное, нашли того парня, которого я связала. Через полминуты его вытащили наверх. Увидев меня, он обрадованно закричал:
– Вот она, сволочь! Это она меня там чуть не убила.
Тут он увидел Селезнева с Данилиным и Валюшку, которых как раз выводили во двор, и моментально заткнулся.