Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
И, отпихнув его в сторону, прошла вглубь каюты.
Пол здесь тоже был странным, и меня слегка замотало из стороны в сторону.
— Ты что, пьяна? — придерживая за плечи, воскликнул Переславцев и помог сесть в кресло.
— Я? Нет! — я энергично замотала головой, устроив самой себе вертолёт. Голова закружилась, а перед глазами всё замелькало. Да что же это такое! — Стоять!
— Я и так стою.
— Не ты, — заявила ему и попыталась красиво положить ногу на ногу. В конечном итоге запуталась в собственных конечностях и чуть не грохнулась с кресла.
— Ты пьяна, — тяжело вздохнул Саша и смерил меня недовольным взглядом. — Пойдём, я уложу тебя в кровать.
— Такой хорошенький, когда злишься, — промурлыкала я в ответ и счастливо вздохнула. Нет, я рада, что именно он будет у меня первым и единственным мужчиной.
— Катя!
— Я восемнадцать лет Катя. Мы не будем разговаривать… Хотя нет, поговорим, но потом. Сначала сделаем всё остальное, — улыбка не сходила с моего лица, и я чувствовала себя на редкость счастливой. Наверное, в первый раз за последние две недели.
— Что остальное? Кать, что с тобой случилось?
— А я тебе говорила, что мне нравится, когда ты меня так называешь? Но у меня к тебе важный разговор. Очень-очень и очень важный.
— Давай отложим этот невероятно важный разговор до завтра, хорошо? Ты выспишься, соберёшься с мыслями, а? — Переславцев, сложив руки в карманы, стоял передо мной и слегка раскачивался с пятки на носок и обратно.
Кроме брюк на нём была майка с открытыми руками, которая красиво подчёркивала литые мышцы и развитую мускулатуру. Я смотрела на него и не могла понять, что меня напрягает. Ведь что-то в его облике было неправильным. Но мускулы красивые, так бы и потрогала.
— Катюш, пошли я тебя отведу в кроватку? — он сделал шаг ко мне, но я резко выкинула руку вперёд и энергично замотала головой.
— Нет. Сначала дело.
— Какое дело?
— Переспи со мной, — выпалила я на одном дыхании и томно изогнулась.
Тишина.
— Что, прости? — секунд через тридцать спросил Переславцев.
— Я хочу, чтобы ты занялся со мной… ну, ты понимаешь, — выпитого алкоголя оказалось недостаточно, чтобы я произнесла это вслух.
Собственное бессилие раздражало, и хорошее настроение стремительно приближалось к нулю.
— Угу, понимаю. У тебя просто белая горячка началась и всё. Вставай, — и попытался схватить меня за руку.
Но я его отпихнула и насупилась:
— Ничего подобного! Я выпила совсем чуть-чуть, всего пару-тройку глотков виски. Ты знаешь, я никогда раньше не пила виски. Оно противное, но потом привыкаешь. И я выпила только для храбрости… Для того чтобы предложить… сказать… ну ты понял. Саш, ну ты же всё понимаешь, — захныкала я и рассержено добавила: — Сам подумал, что ждёт меня впереди? Пожизненная должность девочки на побегушках. А я не хочу так. И не могу… Должно же быть хоть что-то, что буду вспоминать холодными одинокими ночами.
— И это будет секс со мной.
— Вот именно! — обрадовалась я. Какой же он умный.
— Дурдом, — Саша отошёл к иллюминатору, рассеяно взъерошив волосы. — Ты сама не понимаешь, что несёшь. В тебе сейчас говорит алкоголь.
— Неправда. Я приняла это решение до того, как выпила. Просто мне надо было набраться смелости. Я же говорила это… вроде… не помню, — голова заболела и стала такой тяжелой, просто неподъёмной. И еще у меня почему-то закрывались глаза, и хотелось спать.
— А моё мнение ты узнать не хочешь? — обернувшись, спросил мужчина.
— А зачем? Я тебе что, не нравлюсь? — у меня от обиды даже губы задрожали.
— Кать, ты ребёнок.
— Мне восемнадцать. С тобой недавно отмечали. И ты меня поцеловал. Я помню, — хихикнула я и пригрозила ему пальчиком. Настроение скакало с ошеломительной скоростью.
— Ладно, пусть так, тебе восемнадцать. Хорошо. Но ты не подумала о том, что Богине нужна твоя… чистота? — запнулся на последнем слове Саша.
— Я тебя умоляю, — фыркнула в ответ и закатила глаза. — Будто ты не знаешь, что на Эквей нет понятия невинности и девственности с анто… антро… хм… ан-то-ми-че-ской точки зрения. Это только нам, землянкам, так подфартило. Так Богине будет всё равно, невинная я или нет. А я не хочу состариться старой девой, что так и не познает мужчину и вкус страсти, — пафосно закончила я и захихикала над собственной значимостью и высоким уровнем развития. Какая я, оказывается, умная.
— Вкус страсти, говоришь, — медленно произнёс он, смеряя меня внимательным взглядом шоколадных глаз.
— Так точно, — шутливо отсалютовала ему.
— И ты всё равно не уйдёшь?
— Нет, — кивнула и задрала подбородок так, что заболела шея.
Какой умный мужчина. Нет, он мне нравится всё больше и больше.
— Хорошо. Я понял. Ложись.
— К-куда?
— В кровать, — совершенно спокойно ответил он и принялся стягивать с себя майку.
— Сейчас? — пролепетала я совсем тихо.
— Ты же сама этого хотела. Или передумала?
— Я? Да! То есть — Нет! То есть… я сейчас! — и попыталась встать с кресла.
Не получилось. Ноги подкашивались, а перед глазами всё начинало мелькать и кружиться как на карусели.
— Ой, — пробормотала я и плюхнулась назад. — Я что-то не могу.
— Ещё бы, — тихо процедил он, но я расслышала и обиделась.
Нет, ну а где романтика? Где чувства и страстные поцелуи? Где хоть что-нибудь?
Саша тем временем подошёл к креслу, резко поднял меня и понёс к кровати.
«Оооо, мне это нравится. Продолжай».
— Какой ты сильный, — промурлыкала я, вцепившись пальчиками в его бицепсы — трицепсы. — Какие у тебя руки… крепкие. И сам ты такой… классный.
Мне показалось, или в этот момент он вновь что-то едва слышно процедил сквозь зубы и страдальчески закатил глаза? Не разобрала, слишком занятая собственными чувствами.
— Ложись, — он бросил меня на кровать, и я даже слегка подпрыгнула, нелепо взмахнув руками.
— А ты?
— А мне надо в душ, — ответил Саша.