Эквиполь инженера Шилина
Шрифт:
В конце концов он, чтобы только от неё отделаться, пообещал «подумать», добавив:
– Но ты учти, с твоей стороны стремление лично поучаствовать в чуде есть проявление греха гордыни.
– А ты мне джойстик не отдал, я не могу в «Сегу» играть, – вот что она ответила ему на это. Совершенно точно, происходящее сильно ударило по её мыслительным способностям. Далеко не всякий человек в состоянии выдержать испытание славой!..
Уже в дверях, перед выходом «в люди» сделав значительное лицо пророчицы, она, обернувшись к нему, важно
– Между прочим, Боря, великий пролетарский писатель Максим Горький говорил: «Человек рождён для счастья, как птица для полёта», – и, раскрыв дверь хозблока, величественно ступая, направилась к дому, из окна которого выглядывала заждавшаяся клиентесса. В шумной толпе за забором послышались вскрики: «идёт, идёт», и стало тихо.
– Так ведь птица! – крикнул ей вслед Боб. – И вообще, при чём тут Горький?.. Это же Короленко сказал! – но она не обратила на его крики внимания, а может, и не слышала, погружённая в себя и в свою мистическую тайну. Он махнул рукой и начал выкладывать из рюкзака привезённое с собой: ноутбук, шары, провода, подлокотник от самолётного кресла, компактдиски, лазерные дальномеры…
У него и на работе, и дома, и на даче были довольно внушительные склады разного имущества научно-технического назначения. Кое-какие приборы он «позаимствовал» в своём институте, прежде всего те, что были списаны и подлежали уничтожению. Многое натаскал за прошедшие годы с различных свалок. Классная была когда-то свалка недалеко от Домодедовского аэропорта! Из того, что там валялось без присмотра, можно было собрать самолёт, и не один… А вчера друзья-приятели из ИОФАНА подарили ему лазерные штуковины, тоже из числа списанных опытных образцов.
А требовалось ему всё это для реализации его последней задумки: создания эквиполя на базе бывшего автомобиля «Москвич» М-401.
«Москвич» этот принадлежал когда-то его тестю, известному мелиоратору и орденоносцу, но в последний год жизни, когда тесть почти уже не мог двигаться, он переписал машину на Боба. Тот и ездил на ней, насколько хватало чувства юмора у инспекторов ГАИ, проводивших техосмотры. Наконец ему сказали, чтоб он больше не появлялся, и с тех пор «Москвич» стоял на даче.
Теперь, когда принцип управления эквиполем был ясен, а компьютерная программа позволяла мгновенно увязывать пожелания водителя с переменами в рельефе местности, Боб мог приступить к созданию первой действующей машины, и за базу он взял старенький М-401, бросив образец «Метла». Как ни крути, в машине ездить удобнее, чем верхом на палочке. Но тёща… Всё-таки пришлось ему потратить час времени, снарядить метлу в последний полёт и запустить Антонину Николаевну на забаву толпе.
Поздним вечером – уже при свете звёзд, они задами унесли аппарат подальше от дома, на опушку, и Боб строго-настрого велел Тоне начинать хохотать и ухать не раньше, чем через пять минут полёта. И прекращать это дело за пять минут до посадки.
– Засекут, откуда ты стартуешь,
И всерьёз занялся «Москвичом».
А через три дня, когда пришла пора опробовать новый эквиполь на оперативном просторе, обнаружил, что лагерь поклонников новоявленной ведьмы опоясывает уже всю деревню в три кольца, а непосредственно вдоль их забора гуляет с песнопениями целый крестный ход во главе с попом, изгоняющим злого духа. Выбраться незамеченным из этого окружения на его необыкновенной машине было бы невозможно никак. Ведь она хоть низенько-низенько, но летит, а не едет. Заметят, наверняка заметят!..
Обдумав ситуацию, Боб свистнул Брута и пошёл к соседу Василию.
У соседа Василия кипел производственный процесс. Деревенские бабки носили воду, гремели, шуршали: резали яблоки, чего-то замешивали, разливали по бутылям, укупоривали и паковали в бумажные пакеты. Кот Белка валялся на столе среди яблочной кожуры пьяный в дым и не мявкнул даже при появлении Брута. Не иначе, его заставляли дегустировать пойло. А может, сам вызвался, добровольцем. Зато Василий был трезв, он сосредоточенно гнал самогон.
Брут, убедившись, что от Белки сегодня мало толку, сбежал на двор, и туда же едва не захлебнувшийся спиртными запахами Боб позвал Василия. Тот выскочил вслед за ним и кинулся обнимать:
– Боря, я сразу всё понял. И я тебя с твоими летучими шариками не выдам. Ты для нашей деревни сделал великое дело! Спасибо тебе! Вот это бизнес! Знаешь, сколько бабла я намолотил за одну неделю?
– У меня проблема, – признался Боб.
– Считай, у тебя уже нет проблемы! Сколько тебе надо?
– Помощь мне нужна, Вась. Надо вытащить со двора и отбуксировать хотя бы до развилки мой старый «Москвич».
– Ой, проблема! Ты посмотри, сколько здесь джипов. Там даже есть один с американскими номерами. Мы их запряжём цугом и отбуксируем тебя хоть до Красной площади, хоть в Вашингтон.
– Не, до развилки.
– Ща сделаем! Вот, идёт верный клиент. У него деньги кончились, а он тут торчит. Проникся, хе-хе, уверовал в нашу Антонину. – И Василий обратился к подошедшему, в котором Боб сразу узнал своего знакомого здоровячка, который подвёз его сюда несколько дней назад. – Что, брат, съездил в Москву, решил финансовый вопрос?
– Прямо сейчас еду, зашёл взять у тебя бутылёк… Для друзей московских. Хороша у тебя беспохмельная водочка… В среду вернусь, отдам сразу весь долг. Ты не думай чего, у меня здесь остаются жена с подружками. Точно приеду и верну.