Экзамен для гуманоидов

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Я отстранил с пути свою новую знакомую и подбежал к испанцу. Тот дрожал, кусая побледневшие губы и пытаясь зажать рукой огромную рану на левом плече.

— Стеф, перевяжи и вколи промедол, — приказал я, а сам принялся исследовать труп врага.

Черная одежда, шапочка-маска, несколько запасных обойм на поясном ремне, длинный десантный нож и хорошие полувоенные ботинки. Местный спецназ, не иначе. Винтовка у диверсанта была похлеще наших лазеров. Я открыл затвор и на лету поймал выскочивший патрон. Ручная зенитка, а не винтовка. Таким

патроном только гусеницы танкам отстреливать, а не по пехоте лупить. Впрочем, мы в наших противопульных костюмчиках и есть сверхлегкие танки повышенной проходимости.

— Стальной сердечник, — раздался над моим плечом высокий голосок.

Я обернулся. Наприпрель… черт, как же ее зовут… стояла рядом и внимательно разглядывала патрон.

— Возможно, — согласился я, — а ты откуда такие слова знаешь?

— Мой папа военный, — гордо вскинула она голову и уже тише добавила: — Был. Он, как и этот, не понял, что вам сопротивляться не надо, и теперь… был…

— Мне очень жаль твоего отца, девочка, но… — что «но», я не знал.

Труднее всего найти оправдание поступкам, которых ты не совершал.

— Что происходит, Суорвил? — глаза Нарипрель наполнились слезами. — Я ничего не понимаю.

Я сам не понимал. Во-первых, почему она это спрашивает и почему именно у меня. Во-вторых, почему она решила, что мы знакомы. И в-третьих, почему у меня так паршиво на душе?

14

Северо-восток. Четыре месяца назад

Вход в знакомый дворик был по-прежнему закрыт на старомодный засов. На мой стук сиренево-черный глаз камеры наблюдения повернулся на нужное количество градусов и замер, фокусируясь. Прошло минут пять, прежде чем скрипнула калитка и хмурый, одетый в удобный полувоенный-полуспортивный костюм, охранник впустил нас внутрь.

— Я знаю куда идти, — в ответ на указующий жест сказал я и усмехнулся.

Охранник пожал плечами и молча проследовал за нами до того места, где Шахрин взял меня месяц назад в плен. Здесь первого сопровождающего сменил второй, не менее хмурый и молчаливый. Он привел нас в тот самый кабинет, где Анна забивала голову подполковнику галактическим фольклором. Я сразу же плюхнулся в удобное кресло. Ходить рядом с Максом гораздо утомительнее, чем летать на нем. Бодрый кибер или теперь уже — киборг (жутковато звучит для душки Макса, не правда ли?), встал лицом к лицу с проводником и, улыбаясь, уставился ему в глаза.

— Ну, ну, — подбодрил он насторожившегося охранника, — давай, соври нам, что шеф на совещании в городе или вызван на Тихоокеанский флот для кормления боевых дельфинов.

Охранник молчал, но глаза его слегка забегали, а щеки покрыл едва заметный румянец.

— Мы будем ждать его вечно, родной, так что неси нам кофе и одновременно зови подполковника.

— Вечно ждать вас никто не заставляет, — раздался голос ввалившегося в кабинет Шахрина, — что это за фрукт с тобой, Алекс?

— Новобранец

со звездной болезнью, — я улыбнулся. — У него от причастности к такому великому делу, как наше, голова уже три дня не на месте. Здравствуй, подполковник.

— Здравствуй, зеленый человечек. Как дела? — в голосе Шахрина легко определялось напряжение. Он скрывал важную вещь, и скрывал ее именно от меня.

Я решил не ломать комедию и оговорить все детали будущих взаимоотношений сразу.

— Давай проясним ситуацию, чтобы не подбирать слова, а разговаривать непринужденно. Твой трюк с «запеканкой» из Конструктора удался. Не знаю, где ты взял столько инопланетных микросхем, но в то, что этот жареный плевок и есть остатки Многоканальника, на Базе поверили. Все, кроме меня, как видишь …

— И меня, конечно, — встрял Макс, махнув рукой, как заядлый рэпер.

— Ты хочешь исправить ошибку вашей ударной группы? — подполковник скрестил на груди огромные ручищи.

Я выдержал паузу, чтобы показать, что при виде его мослов ничем особым не проникся, и спокойно ответил:

— Я хочу устроиться на работу.

Шахрин выпучил глаза и, расслабившись, откинулся в кресле.

— Тебя уволили? — Он подался вперед, — уволили из-за меня?

— Не совсем… — я ответил неуверенно.

Пусть переживает, что из за него.

— Что не совсем-то?! Что не совсем?! Я же вижу! И на кого ты сейчас работаешь? Этот «крендель» с тобой для чего? Если напарник — значит вы на службе. У кого?

— Это Макс, — ответил я на все заданные вопросы сразу.

— В каком смысле? — Шахрин недоумевая посмотрел на скучающего кибера.

— В том самом, генерал, — ответил за меня Макс, — месяц назад я стоял у вас во дворе в виде «ракеты», как вы изволили выразиться. Ну, а теперь… скромные чудеса галактической техники. Прошу любить и жаловать.

— Значит, вы все еще в разведке?

— Нет, мы теперь в твоем распоряжении, с некоторой долей самостоятельности. Я же обещал, что чужаки уберутся с Земли?

Шахрин кивнул.

— А еще я обещал, что произойдет это с точностью до девяноста девяти процентов… Так вот, карантин на планету наложен жесточайший. Не припомню такого нигде. Но накладывала его Планетарная Разведка, так что… Мы остались как подстраховка карантина — наблюдать и делать выводы.

— Согласен, что и за хорошим забором стоит держать собаку. Вы оставите нам Конструктор?

— Более того, Макс за ним присмотрит.

— Идет. Все мои информационные каналы к вашим услугам, только не шпионьте для кого-нибудь еще.

— Разве цепные собаки кусают хозяев усадьбы? — исходя сарказмом, вмешался Макс.

— Этот вот… робот, считается подчиненным в вашей паре или начальником? — Шахрин поморщился. — Почему он лезет, когда его не спрашивают?

Я снова улыбнулся.

— Он считается равным по званию и первым «замом» по должности, так что право голоса все же имеет.