Экзамен для гуманоидов
Шрифт:
— Маппет-шоу, — сказал он, указывая на экран, — откуда они узнали, что на нас стоит поохотиться?
— Они же профессиональные разведчики, чему ты удивляешься? — ответил капитан.
— Ну, что там, в рубке?
— Все, как мы и предполагали, — Кровицкий нахмурился, — надо как-то связаться с флотом.
— Как? Вдвоем мы рубку штурмом не возьмем, а связаться можно только оттуда, — доктор махнул рукой, — придется подождать до высадки. С телевышки все передадим на спутник, а тот просигналит на гипермаяк. Флот примчится мгновенно.
— При высадке будут жертвы.
— Знаю, но выхода у нас нет.
— Найдешь код — будет.
— И это знаю. Думаешь, мне хочется доводить
— Я не давлю, а стимулирую, — капитан встал и направился к двери, — до вечера, тугодум.
10
Северо-восток. Пять месяцев назад
Процедура закончилась победой кочевников. Я не знал этого наверняка, но чувствовал, что не испытываю к «жабам» прежнего предубеждения, а значит, блок против своего Дара в моем подсознании они все-таки сняли, погрузили на двенадцать условных уровней «всплывающую команду», приложения с подробными инструкциями, какие-то специальные навыки и вернули блок на прежнее место, только немного ослабленный. Это для маскировки, чтобы наши не догадались, что меня «перевоспитывали» в застенках. Стирать воспоминания о процедуре они не собирались; признаваться в том, что внутри меня сидит «жабий» агент, мне становилось невыгодно самому. Команду на такой глубине можно было стереть, только полностью уничтожив личность или вытеснив ее, внедрив контркоманду еще глубже, а двенадцатый уровень был последним, доступным современным Конструкторам. Расставаться со своей, пусть и заурядной, личностью мне почему-то не хотелось. Подожду, пока техника усовершенствуется, а уж тогда и сознаюсь.
Главное — не столкнуться с кодовым словом до этого момента. Кто закладывал код? Клайры крутились поодаль, следовательно, не они. «Степан Андреевич», дорогой, только он!
Кочевник стоял напротив, часто облизывая пересохшие губы. В лаборатории для земноводного существа было слишком сухо. Бедняга!
Помощники амфибии отстегнули меня от кресла Многоканальника и вернулись к управляющей панели. Отныне я, по их мнению, угрозы не представлял. Кочевник, видимо, думал так же, потому что улыбнулся пересохшими губами и жестом предложил пройти за ним.
Мы вышли из лаборатории в коридор и быстрым шагом проследовали к лифту. Никелированные двери закрылись и почти сразу распахнулись вновь. Хорошая скорость. Мы стояли этажом выше, на площадке перед огромным бассейном с зеленоватой водой.
— Я окунусь, если вы не против, — «Степан Андреевич» лихорадочно стянул с себя костюм и прямо в человеческом облике прыгнул в воду. Плохо стало товарищу контрразведчику в нашем климате. Ну ничего, сейчас поплавает немного и отойдет.
В дальней стене помещения раскрылась едва заметная дверь, и в нее вошли Анна и Вик. Последний нес большой флакон с голубой жидкостью. «Напиток Бодрости» — узнал я содержимое флакона. Ни одна уважающая себя амфибия не пьет то, в чем плавает, пусть ее будет мучить самая страшная жажда. Для приема внутрь у них существовало большое разнообразие напитков, самым популярным из которых был Напиток Бодрости: на наш вкус — бурда, но для кочевников почти амброзия.
«Степан Андреевич» ловко выпрыгнул из бассейна и, продолжая облизывать губы, направился к Вику. Когда он проходил мимо меня, я слегка прикоснулся к его плечу левой рукой и оставил ее вытянутой для того, чтобы зафиксировать дистанцию. Кочевник остановился и с вопросительным участием взглянул на меня. Я улыбнулся, а когда он в очередной раз провел языком по губам, нанес ему мощный удар в челюсть снизу. Амфибия от удара подлетела над полом на полметра, рухнула спиной на кафельную тумбу и взвыла, отплевываясь бледно-розовой кровью.
Анна и Вик застыли, внимательно разглядывая мои руки. Убедившись, что оружия в них нет, они медленно двинулись в атаку, обходя меня с флангов. Шансы выстоять в рукопашном бою против двух клайров были приблизительно нулевые или меньше, но я и не собирался драться. Резко прыгнув к снятой кочевником одежде, я ощупал внутренний карман пиджака. Нет, я не знал, что там есть оружие — когда пиджак был на владельце, лацкан не оттопыривался, — но я надеялся, что чужак вооружен. Так оно все-таки и было. Редко встречающийся в обиходе, очень плоский, русский пистолет «ПСМ» калибра 5,45. Как только я снял «игрушку» с предохранителя, клайры замерли. Покалеченный кочевник сидел у края бассейна, схватившись за челюсть и непрерывно мыча от боли. Язык он прикусил сильно, если не откусил вовсе. Кодового слова ему не произнести, а пока он доберется до чего-то пишущего, чтобы передать слово способному говорить помощнику, я буду уже далеко. Впрочем, еще дальше мне удастся уйти, взяв кочевника с собой.
— У-у-у, — выла амфибия, пытаясь показать клайрам, что следует делать, жестами.
Я обхватил чужака левой рукой за мокрую шею и, приставив к его виску пистолет, посоветовал:
— Стойте, ребята, на месте, или вашему шефу станет совсем плохо…
— Мы не ведем переговоров с террористами, — ответил Вик, извлекая из кармана небольшой импульсный пистолет, — отпусти его и останешься жив.
— Вик, не надо, — попыталась остановить напарника Анна.
— Я хорошо стреляю, дорогая, и за спиной полковника этой обезьяне не спрятаться.
Отличная идея. Я прикрылся чужаком и прицелился в Вика.
— Воин, неужели ты настолько слеп, что не можешь отличить человека от кочевника?! Посмотри на него внимательно! — заорал я, развернув искаженное злобой и болью лицо амфибии так, чтобы на него падало побольше света, — смотри, клайр, видишь лицо истинного врага, или тебя все еще обманывает его маскировка?!
Вик немного заколебался, но гораздо внимательнее кочевника рассматривала Анна. Наконец она повернулась к партнеру и негромко произнесла:
— Алекс прав, это амфибия…
Вик покраснел и недоверчиво покачал головой. Пистолет, однако, он не опустил. Так бы мы и стояли бог знает сколько, но кочевник лягнул меня голой пяткой и попытался выскользнуть из захвата. Одновременно сверкнул выстрел Вика и стукнул, отражаясь от стен, мой. В спину мне ударили осколки взорвавшегося кафеля. Клайр промазал! Я, к слову, тоже, но для меня это было нормально, а для Воина почти невероятно. Сомневался, значит, художник. Не зря я надрывался.
Выскользнуть амфибии не удалось. Я ухватил пленника покрепче и попятился к входной двери. Вик подбросил на ладони пистолет и что-то прочирикал Анне на своем языке. Та в ответ кивнула и тоже достала оружие. Уж не влип ли я окончательно? Похоже, что нет. Клайры прошли к двери, обойдя меня за несколько метров, и осторожно выглянули в коридор. Убедившись, что за дверью никого нет, они вышли, а я последовал за ними, вытаскивая за собой упирающегося кочевника.
— Да брось ты его, — Вик недовольно оглянулся и поиграл оружием.
— Нет уж, — тяжело дыша, ответил я, — другого пропуска наружу у меня нет.
— Мы тебя выведем.
— А он заставит кого-нибудь крикнуть мне вслед кодовое слово? Нет, идем с ним.
— Тогда давай пристрелим его…
— Воин, это же пленный, его нельзя расстрелять просто так, а сотрудничать он согласен, да, кочевник? — я снова приставил к виску амфибии «ПСМ», и она кивнула.
— Вот видишь, Воин, под дулом пистолета никто не кокетничает. Веди нас к моей машине, Степан Андреевич.