Экзамен первокурсницы
Шрифт:
Честно говоря, новых артефактов с начинкой из энергетических зерен многие побаивались, но уже велись разговоры о том, что скоро разработают двигатель, способный тащить повозку, как раз на распаде зерна, а не на пару или сгорании черной, как ночь, крови земли.
Зверь упал на присыпанную песком землю и тут же вскочил на ноги, наклонив лобастую башку.
– Иви, ну, пожалуйста, поверь мне, – снова заговорила Гэли, а зрители снова заслонили от меня ристалище.
– Верю. – Я снова повернулась к подруге.
– Но это ничего не меняет, да? – убито спросила она.
Послышались подбадривающие и провоцирующие выкрики.
Я вспомнила, как эти самые когти разорвали мне юбки. Мое наказание у рыцарей. Крис, Жоэл, книга и зверь в клетке.
– Гэли, мне нужно идти.
– Нет, Иви, послушай. – Она схватила меня за руку. – Ну, хорошо. Не встреча, а свидание с молодым человеком, – торопливо проговорила она и тут же зажала себе рот руками, а потом почти шепотом продолжила: – Я написала ему письмо… Сама…Не знаю, что на меня нашло, но я подумала… Впрочем, неважно, считай, я лишилась ума. Написала письмо и назначила встречу в корпусе Маннока, если бы кто-то нас увидел, всегда можно было сказать, что мы занимались.
– И вы так увлеклись, что сожгли корпус?
– Перестань. – Гэли поморщилась. – Он не пришел. Кажется, он вообще не получил моего письма. Его получил… Перехватил другой. Тот «другой» и пришел. Он смеялся, угрожал, что расскажет о моих чувствах всем, – она говорила торопливо, словно боясь остановиться и передумать. – Я так разозлилась, так… – Она сжала кулаки. – Отшвырнула его воздушной волной. Девы! Применила магию против ученика! За одно это меня бы исключили. – Подруга почти плакала. – Выхватила письмо, разорвала, бросила обрывки в чашу и насыпала сухого огня. Бумага вспыхнула и я убежала.
Ее голос то и дело заглушали щелчки хлыста и рев толпы.
– А когда занялся корпус, испугалась. И не того, что подумают на меня, а того, что…
– Что тебе придется объяснять, что ты там делала. И с кем.
– А это хуже отчисления. – Она опустила голову. – Куда хуже.
– Что ж я тебя выслушала, увидимся на занятии по этикету через…
– Ты все еще злишься? – убито спросила Гэли, – Знаю, я перед тобой виновата. Позволила обвинить, позволила тебе платить, но я возмест…
– Если ты начнешь говорить про деньги, то я не только перестану с тобой разговаривать, перестану смотреть в твою сторону. Я не из-за денег злюсь и не из-за ложного обвинения.
– А из-за чего? – тихо спросила подруга.
– Из-за того, что ты не призналась. Не им. – Я посмотрела на толпу учеников. – Почему ты не рассказала мне? Пусть и не сразу… Почему ты позволила это сделать герцогине? Позволила вбить клин между нами?
– Потому… потому… – Она закусила губу и вдруг в замешательстве отвернулась. – Потому что не могла. Я и сейчас не могу, иначе… – прошептала она и вдруг развернувшись, пошла обратно к Магиусу. Побрела, ссутулившись, словно старуха лавочница, что привыкла таскать на спине тюки.
Я смотрела ей вслед и ощущала… Нет не злость, впервые, с того момента, как вернулась из Запретного города, я чувствовала растерянность. Не одну меня окружают случайности и проблемы, не одну меня терзают чувства и неопределенность, не одна я совершаю глупости, которые трудно объяснить другим.
– Гэли… – едва слышно позвала я, но подруга не услышала.
Наверное, я бы все же догнала ее в тот день, и все могло бы пойти иначе. Не хорошо, не плохо, а по-другому. Как много значит вовремя сказанное слово. Или несказанное.
Кто-то легонько тронул меня за плечо.
– Мисс Астер?
Я повернулась. Передо мной стоял молодой человек в черном плаще. На ристалище снова раздались крики, цепь повело в сторону, радостные возгласы сменились испуганными. Показалось, или от очередного рывка железной кошки столб чуть наклонился?
– Вас ждет магистр Йен Виттерн.
– Да, конечно, подойду через минуту, – я даже сделал шаг следом за подругой.
– Немедленно, – отрезал парень, по всему выходило кто-то из старшекурсников, – Милорд приказал привести вас немедленно. Следуйте за мной.
Зрители продолжали кричать, хотя часть отпрянула, когда тварь с треугольной башкой бросилась на ограду. Прежде чем уйти, я успела заметить одного из магистров, держащего в руках хлыст, а так же тройку учеников, готовящихся выйти против металлической зверюги. Третьим был Крис.
Административный корпус Магиуса почти вплотную примыкал к библиотечным башням. Смотрелся он рядом с ними нелепо, как детские салазки среди каретного двора. Невысокий, всего в два этажа, зато вытянутый, словно казарма при адмиралтействе. Насколько я знала в этом здании располагались личные кабинеты магистров, секретариат, архив, поговаривали, даже казна, но, глядя на деревянные двери без единого запора, окна без ставень и облупившийся от времени фасад, в это верилось с трудом. Я была там три раза. Первый, заносила бумаги о поступлении и отцовский вексель. Во второй, расписывалась за материальные ценности, вроде особо ценной перины и подушки, а так же за невосполнимую растрату дров для камина, и снова занесла вексель. В третий, когда спалила корпус Маннока… Поправка, кажется, когда кто-то другой спалил корпус Маннока. И да, опять рассталась с векселем. Так что сами понимаете, ходить в администрацию у учеников особого желания не возникало. Деньги можно потратить и с большей пользой.
Мы миновали расчищенное от снега крыльцо, длинный изгибающийся коридор. Голоса я услышала поднимаясь по лестнице на второй этаж. Разговор на повышенных тонах, явно не предназначенный для чужих ушей.
– Думаешь, я не знаю, почему она поддержала тебя? Почему встала за твоей спиной? Почему была готова на любое безумие?
– Безумие? Спасение учеников – это безумие? Пусть так…
Остановившись на площадке второго этажа, я увидела милорда Виттерна. Он возвышался над мисс Ильяной Кэррок, казавшейся по сравнению с ним маленькой и хрупкой. Как обманчива порой внешность. Глава Магиуса какая угодно, но только не хрупкая.
– А я хочу знать, не почему меня поддержала Аннаби, а почему меня не поддержала ты? – он схватил ее за плечи, словно собираясь встряхнуть.
– Ты назвал ее Аннаби? – не поверила Мисс Ильяна.
– Кхм, – деликатно кашлянул мой сопровождающий, и они замерли, а потом медленно отступили друг от друга. Неловкость повисла в воздухе, как навязчивый запах прогорклого масла, от ржаных лепешек, что пекут на дни сбора урожая. Все его чувствуют, но остаются отстраненно невозмутимыми. – Леди Астер, – отрапортовал старшекурсник, стараясь не смотреть на растрепанные волосы и на расстегнутый ворот рубашки магистра.