Экзамен по социализации
Шрифт:
— Вкус у тебя, прямо скажем, отстойный. Даш, ну что за голимая попса?
— Вот-вот, оставь эту, — отвечаю ему.
— Да мы после нее вообще обрыдаемся!
С остановки мы идем, уже в голос подпевая. Голос у Белова отличный, но он слов не знает, поэтому, демонстративно закатывая глаза и изображая фальшивый восторг от песни, он мычит свою часть. Я свою, пусть и не очень хорошо, но стараюсь вытягивать. Мы эту песню слушаем уже по третьему кругу, поэтому нормально у нас получается только припев:
— Like hate and love Worlds apart This fatal love was like poison right from the start Like light and dark… [7]—
— Да она и так про нас! Ты в слова вникни! — смеюсь. — Давай по новой!
— Я больше не могу это слушать! — ржет Белов, но нажимает «реплей». - She was like April sky…
7
The Rasmus feat. Anette Olzon — October And April.
Закатываюсь от смеха потому, что он наконец-то запомнил первую строчку. Белов неожиданно наклоняется к моему уху, свободному от наушника:
— Если хочешь, я его уведу отсюда.
— Кого? — я не понимаю, но следую направлению его взгляда.
Чуть поодаль от моего подъезда припаркована черная машина. Макс уже вышел и стоит, облокотившись на капот и погрузив руки в карманы, чуть сутулится. Настроение проваливается сквозь землю настолько резко, что я от неожиданности даже застываю. Ну вот, теперь сердце почему-то замирает. Я люблю даже его расслабленную позу, не подразумевающую никаких лишних движений. Так всегда было, а сейчас, когда он ждет меня, мысли только о том, насколько нелепо я этому рада.
— Макс, привет! — орет счастливый Белов, хотя мы уже практически подошли вплотную.
— Да я смотрю, ты не особо-то убиваешься, — Макс, конечно, видит, насколько сильно этот Белов отличается от пятничного. — А мы уже в МЧС звонить собрались. У вас обоих телефоны отключены.
— А, точно, — я действительно только вспомнила об этом. Достаю аппарат. Один входящий от Миры и один — от Макса. Белов, сделав то же самое, комментировать, что у него там накопилось, не стал.
Я решаюсь вступиться за нас обоих:
— Да мы что-то… как-то, — не особо хорошо получается, поэтому меняю тему: — Наш оболтус в порядке. Или скоро будет в нем. Мира как?
— Терпимо, — теперь Макс смотрит прямо на меня, но отвечает Белову: — Костя, вам с ней надо поговорить. Это будет лучше для обоих.
— Поговорим, — легко соглашается тот. — Давайте завтра к вам? В «Тысячу» давно не резались!
Теперь Макс переводит слегка удивленный взгляд на него. Поражен, что у того петли нет на шее? Или сейчас думает, что
— Я домой, — нахожу я выход для собственной персоны. — Смотри-ка, Костя, как тебе повезло. И ты прокатишься сейчас с ветерком.
Макс кивает, соглашаясь подвезти того до дома, что логично, но говорит:
— Садись пока в машину. Мне с Дашей надо парой слов перекинуться.
Белов отдает мне наушник, который до сих пор торчал из его уха, а потом добавляет:
— Давай, короче, до завтра слова учим и идем на площадь баблосики рубить! Ну ее, эту гимназию! — и направляется к машине танцующей походкой. — This fatal love was like poison…
Невольно смеюсь. Потом затихаю под пристальным взглядом в надежде на то, что насиловать меня на глазах у свидетеля не собираются.
— Даш, у тебя все хорошо? — он задает странный вопрос.
Пожимаю плечами и отвечаю максимально честно. Сейчас действительно все настолько хорошо, насколько возможно. Лишь бы в глаза ему не смотреть, а то все сразу станет плохо.
— Да, Макс. Все нормально. И Белов скоро окончательно оклемается, у него прямо повышенная стрессоустойчивость. Завтра мы к вам придем, может, они и поговорят уже.
— Ну и отлично, — он долго думает, но потом разворачивается и идет к машине.
…радуя тем, что сегодня не будет психологических атак. Оставляя внутри тянущее чувство тишины.
Теперь от предыдущего восторга не остается и капли. Я знаю, зачем он приезжал. Лишить меня воли. Парализовать мое сознание. Сделать меня счастливой. Будь ты проклят, Белов, со своей идеей уйти от реальности.
К понедельнику мне все же удалось немного успокоиться, но я уже не сомневалась в том, что Макс в нашу ложь не поверит. Он ведь видит меня насквозь.
Танаевы с утра заехали за мной, как это всегда было раньше, а потом и за Беловым.
— Готовы к контрольной? — вместо приветствия поинтересовался Костя. Идиотский вопрос, если учесть, к кому он обращается.
Мира, сидевшая рядом с Максом, повернулась к нему.
— Костик, прости меня. Я дура.
— Миррррочка, — промурлыкал тот. — Я прощаю тебя! Ты дура! Но давай уже просто обо всем этом забудем?
— Забудем? — она опешила.
— Ну да, потрахались и отлично. Попробуем теперь дружить вне постельки, по рукам?
— По… рукам, — не думала, что увижу Миру в таком смятении. Но ее этот вариант, очевидно, устраивал. — Правда?
— Правда, правда, — милостиво отозвался Белов.
Возможно, только я знала, насколько сложно было произнести ему эти слова. Незаметно накрыла его ладонь своей, почувствовав нервную дрожь. Он через пару секунд убрал свою руку, обозначая, что акцент на его выдержке сейчас лишний.