Экзорцист. Утроба Ведьмы
Шрифт:
Холод пробирал её до самых костей, но ослабевшее тело не могло даже задрожать, в попытке согреться. Онемевшие руки и ноги… Абсолютно бесчувственные пальцы, которые порой она не могла согнуть по собственной воле…
— Тогда… — словно пробудившись ото сна, неожиданно заговорила Мария, смотря на стоящую перед камином Орин, подпирая головой своды её жилища? — Когда мы пришли к тебе. Почему ты не увидела, что это была Лилит? Ты ведь такая сильная.
«Так вот значит, как это было… — зло сжала Орин в кулаках края фартука, разрывая плотную ткань. —
Тяжело вздохнув, отвлекаясь от камина, смотря на пляшущие языки пламени:
— Потому что, она особенная. Лилит стала первым человеком заключившим контракт с демоном. Перворожденная ведьма, обращенная демоном. В отличие от остальных она не только обладает силой обеих ипостасей. Но и способна возвращаться к своему человеческому облику. Когда она пришла к вам находилась именно в этой форме.
— А ведь он чувствовал, что с Рене что-то не так… — сглотнула Мария стекающие по лицу слёзы. — Пытался предупреждать меня держать мальчишку на расстоянии…
— Не вини себя, Мария, — посмотрела на неё Орин без капли иронии и злобы. — Ты всего лишь человек. Если даже я не смогла рассмотреть в нём Лилит, то ты и подавно.
— Как же это больно и глупо… — в животе заурчало, но на то что бы подняться и пойти перекусить — не было ни сил, не желания…
— Держи, — протянула ей Орин кусок хлеба. — Похлёбка ещё не готова.
— Не нужно. Я его даже проглотить не успею, как меня вырвет.
— Я не собираюсь тебя тут хоронить! — закричала на неё Орин, не сдерживая ни раздражения, ни злобы. Михаэль ради этой идиотки свободой своей пожертвовал, а она распоряжается его даром, словно это пустышка какая-то! — Не собираюсь нянчиться, словно с младенцем! Не собираюсь ни жалеть, ни утешать! Так что если ты нашла меня только для того что бы сдохнуть под моим порогом, как собака приблудная, сейчас же уходи! А если же в тебе есть хоть капля уважения к тому, кто сохранил твою жизнь, живо открывай рот и ешь!
Смотря померкшим взглядом на протянутый ей кусок хлеба, Мария напоминала стоящего перед обрывом смертника.
Вперёд или назад?
Всего один шаг решал её судьбу. Всего один шаг между жизнью и смертью… Всего один шаг способный облегчить все её страдания или привести ещё больше…
Ничего не говоря, Мария взяла протянутый ей кусок хлеба.
Ели-ели пережевывая его, чувствуя, как к горлу то и дело подкатывает удушливая тошнота, Мария невольно упала на четвереньки, содрогаясь от крепких спазмов.
Из пустого желудка снова и снова выходила пена и желчь. По лицу текли слёзы. Голова кружилась, а ушах стоял пронзительный звон.
— Ничего страшного, — протянула её Орин кружку воды, на этот раз, говоря куда спокойней, чем ещё несколько минут назад. — Пусть тебя рвёт. Рано или поздно это в любом случае прекратится. Главное ешь.
Казалось, Орин специально заставляет Марию есть, наслаждаясь её скорчившимся видом. Практически насильно заставляя её съесть похлёбку, после которой Марию всё так же как прежде стошнило.
Только вода… Первые несколько дней её тело больше ничего не принимало…
И только к концу пятого, она наконец-то смогла съесть несколько овощей. А ещё через день
— Красавец, — довольно улыбнулась Орин, смотря на принесённого Марией увесистого фазана. — Вот только поймать всего одну птицу за столько времени…
— Это не я его нашла. Твой чёртов ворон его спугнул.
— Этот чёртов ворон прилетел сюда прямо перед твоим появлением. Наверное, учуял запах мертвеца и ждёт, когда можно будет обглодать тебя до костей. В любом случае, — перевела взгляд на фазана. — Ощипай эту курицу и разделай. Я уже давно накипятила воду.
Облив фазана кипятком, Мария начала очищать его от перьев. Прежде радужные и красивые, сейчас они имели абсолютно не привлекательный вид, став мерзкими и блеклыми, а от запаха ошпаренной плоти её снова начало тошнить.
Не помогало даже то, что делалось всё это на свежем воздухе. Пришлось перебороть себя, начав его резать — очищая от внутренностей. Но не прошло и двух минут, как Марию снова вырвало.
— Держи, — протянула ей Орин кружку с водой. — Нет, ну прямо хуже бабы на сносях. Тех и то куда меньше рвет, чем тебя.
— Похоже, что я больше не в состоянии переносить запах крови…
— Не забивай себе голову чепухой, — спокойно присела она рядом с Марией, поправляя платье. — Думаю, через пару месяцев ты придёшь в норму и, всё вернётся в прежнее русло.
— Мне бы твою веру. Такое впечатление, что меня в одно мгновение лишили и рук и ног, заставив продолжать свою жизнь именно так, как она и протекала до этого момента. Скажи Орин, — съёжилась Мария, словно беззащитный котёнок, — что остаётся от человека, когда его лишают единственно, что в нём было прежде — пустоты?
— Бездна, — безучастно произнесла Орин, смотря куда-то перед собой. — Огромная чёрная бездна, пожирающая его отчаянием и одиночеством до тех пор, пока его плоть не обернется лишь в гниющие куски мяса.
— Да, наверное, всё именно так…
— И это твой выбор?
— Что?…
— Поддаться ей — это и есть твой выбор?
— А разве может быть иначе? — иронично улыбнулась, смывая с рук птичью кровь. — Сложно продолжать путь, лишившись поддержки. У меня сил нет двигаться дальше. Печать ломает меня, делая только хуже. Не понимаю, почему после всего он не разорвал контракт? В нём ведь больше нет совершенно никакого смысла.
— Потому что, сделай он это и ни один демон не упустит возможности покончить с тобой. Но пока же на твоём теле остаётся его печать, ты продолжаешь быть в безопасности. К тому же, — раздраженно поморщилась Орин: — с чего ты взяла, что это печать?
— Михаэль сам мне об этом рассказывал. Контрактор неспособен по собственной воле уйти от своего фамильяра, потому что когда это случается, та начинает причинять его телу невыносимые муки. И чем дальше один от другого — тем сильнее они становятся. Как грустно… — шумно выдохнула Мария. — Я даже и не думала. Даже и представить не могла, что мне настолько будет его не хватать. Когда Михаэль был рядом, это воспринималось как, само собой разумеется. А теперь…