Экзорцист
Шрифт:
— Ты либо умалишенный, либо просто притворяешься простачком, не будь на тебе печати Соломона и печати смерти, я бы уже пожирала твою душу, а ошметки твоей плоти разлетелись бы по округе. Пожалуй, я буду тебе подчиняться, но учти, попытаешься злоупотреблять этой властью, и ты умрешь.
— Наверняка в жутких мучениях и от страшных ран, — прервал я гневную тираду демоницы.
Когда я зашел на кухню, сзади раздавалось лишь гневное сопение. Пусть побесится, нечего было меня пугать и смущать своими прелестями.
— Единственный человек, который может ходить голым по этому дому — это я, и точка, — крикнул я демонессе, которая бормотала ругательства в мой адрес, рассматривая свое отражение в зеркале.
— Лучше
Сейчас и я заметил, что под слоем копоти скрывалась довольно милая девушка, и, не смотря на мешковатую одежду, она не потеряла ни капли своей естественной красоты.
— Скажи мне, человек, из какого неведомого создания сделана вот эта обувь?
Халфасса, указала на свои тапочки в виде кроликов.
— Это не зверь, просто сшили в виде зайцев или кроликов.
— Дайте мне душу этого безумного сапожника, и я буду терзать ее вечность, — сказала девушка, делая несколько пробных шагов по комнате.
— Увы, боюсь, что это невозможно. Садись за стол, пообедай, — я указал девушке на стол и расставленную на нем еду.
Демонесса уселась на табуретку и осторожно принюхалась к контейнеру с мантами.
— Ты для начала возьми вилку и делай вот так, нам придется иногда выходить с тобой в город, и у других могут возникнуть вопросы и ненужные подозрения. Мир сильно поменялся с тех пор, как тебя заточили в том сундуке.
— Да, действительно, поменялся, — промычала девушка занятая едой.
Сначала я ожидал, что Халфасса будет словно дикарь поедать еду тоннами, но девушка через пару минут остановилась и произнесла:
— Ценю твою заботу, человек, но моей смертной оболочке нельзя есть слишком много.
— Бережешь фигуру? — пошутил я.
— Нет, важно приучить тело к еде после тысяч лет голода, — сказала демонесса и оскалилась.
— Ну, тогда перейдем к основным вопросам, — произнес я.
Девушка кивнула.
— Ты сказала, что ты — демон, и сказала, что ты тридцать восьмая, и я поискал информацию про тебя, но там говорится что ты — мужчина, появляешься в образе голубя или же старика в доспехах.
— Да, я — демон, один из высшего круга, есть еще легионы бесов и мелких чертей, большая часть из которых служит в наших легионах и обитает на различных планах бытия.
Халфасса облокотилась рукой на стол, и закинула ногу на ногу.
— Некоторые из бесов, демонов, астральных сущностей проникают сюда и занимают пустующие оболочки.
— Ты назвала того парня одержимым, что это значит? — задал я интересовавший меня вопрос.
— Тело этого человека подчиняется какому-то мелкому бесу, который большую часть времени позволяет человеку жить обычной жизнью, но, стоит другой сущности взять управление, как человек не будет помнить ничего из совершенного, он может убить, украсть, растерзать, иным способом подпитать застрявшего в его теле беса, и, проснувшись утром, ни о чем не вспомнить. Бес же будет пользоваться телесной оболочкой, творить пакости, но все его действия будут направлены на то, чтобы окружающие люди испытывали боль, страх, страдания. Если такаясущность накопит достаточно энергии, она сможет занять иную оболочку, а прежнее тело заболеет и умрет, отравленное энергией инферно или же от переизбытка негативной энергии. Халфасса подцепила вилкой кусок шашлыка и, жмурясь от удовольствия, откусила немного.
— Ты говоришь, что обычно демоны занимают пустую оболочку, у тебя чье тело? — спросил я, наливая в кружку ягодный морс и протягивая девушке.
— Я — высший демон, это моя человеческая ипостась, мне нет нужды как мелочи при призыве в мир искать оболочку, я ее создала и именно в ней меня заключили в этот проклятый сундук, — сказала демонесса и залпом осушила кружку, — Владыки пепла, я надеялась это будет вино, — гневно произнесла она, но спустя секунду налила себе еще.
— Понимаю, что у тебя сейчас нет настроения беседовать на тему твоего плена и тысячи лет одиночества, но, будь добра, расскажи мне кратко о том, как вообще случилось, что демоны пришли в этот мир.
— Демоны, если ты не знал, это падшие ангелы. Мы, по мнению многих, пали в незапамятные времена и были вынуждены скрываться в инферно, или же в первостихиях. Едва только первые люди появились на земле и поддались искушению, как мы уже были рядом, — демонесса поморщилась, словно воспоминания были ей неприятны, — Для людей был создан рай, а они его отринули, и когда прогремели отголоски войны за небеса, мы стали искушать людей на земле. Первое убийство, воровство, прелюбодияние — все это стало нас питать. Чем глубже люди погрязали в грехе, тем сильнее мы становились.
Катаклизмы, потопы, тысячи лет во мраке и редкие выходы в мир людей за новой порцией человеческих страхов, грехов — это наша пища, это наша суть, которую мы приняли.
— Хорошо, я понял, что ты — падший ангел, но ты упоминала Соломона.
Демонесса вздрогнула, как от удара плетью, затем, немного успокоившись, произнесла:
— Бог дал Соломону мудрость и огромную силу, мы были вынуждены ему служить, все семьдесят два высших демона Инферно вместе с их легионами были вынуждены служить! — закричала девушка, вскидывая вверх кулаки, — Ангельское воинство не оставило нам иного выхода. В последнюю войну всех выживших демонов клеймили огненным клеймом подчинения и дали людям книгу, которая держала нас, как поводок, была для нас кнутом надсмотрщика и ошейником раба.
С этими словами девушка обнажила руку, и я увидел в районе подмышки выжженный круг с каким-то рисунком.
— Нам и нашим легионам дали возможность заслужить прощение на службе у людей, и мы служили им тысячи лет, но, когда Соломон получил власть над нами, его враги в ужасе бежали, он заполучил несметные богатства и огромные сокровища, скрытые под водой и землей. Он был справедлив, но когда почувствовал конец своей земной жизни, он велел запечатать нас в кувшине. Мы, как его покорные рабы, не могли ослушаться. Тогда этот кувшин, укрепленный сильнейшей магией, бросили в море. Мы были вынуждены томиться в ожидании спасения, которое пришло, когда слабый карфагенский маг разбил кувшин в надежде найти там золото. Тогда, именно тогда нас разбросало по свету. Мы радовались, и, как дети, разжигали костры войны по всей земле. Люди гибли, сменялись поколения, а мы наслаждались свободой. Никто больше не призывал нас к послушанию и не указывал, что нам делать, мы были свободны. О, демоны, как мы были тогда беспечны и наивны, — девушка всхлипнула, — Соломон умер, но его книга была цела, то и дело всплывали страницы с печатями призыва и находились глупцы, которые нас призывали, но их ждала лишь смерть. Мы собирали все скрижали, страницы и уничтожали все найденные нами копии книг призыва. Мы сожгли библиотеку в Карфагене, мы сожгли библиотеку в Александрии, но трактаты, словно вши, разбежались по свету и иногда попадали в руки людей, которые знали куда больше многих, поколения таких людей искали способы нас подчинить. Когда отгремела первая небесная война, нас заточили в первую тюрьму, затем клеймили, как рабов. Сначала была Греция и эта дурочка Пандора, затем был Соломон и его кувшин, затем были Карфагеняне, которые чтили нас, как богов, и приносили нам младенцев в жертву, затем был Рим с его жрецами, которые долго не могли найти способ борьбы с нами. Гай Октавиан Август — этот безумец был потомком бежавших из города Трои жителей, его народ погряз в распрях и захлебывался в собственной крови. Подчинив себе демонов, он создал империю. Были и другие властители и завоеватели и за всеми ними стояли мы, демоны, произнесла Халфасса.