'Эль Гуахиро' - шахматист (книга 1)
Шрифт:
– За что?
– спросил Луис и испугался своего собственного голоса. "Что думает сейчас обо мне Педро? Стакан бы холодного пива..." - За что?
– Не скули! Еще будешь рад, - ответил Кинтана.
– Посмотри лучше, правильно ли идем. Я на море, как рыба в пустыне.
– Денег пожалел, мерзавец! За все, что я сделал, так платишь? Отпусти хоть сейчас. Я не хочу туда. Мне туда нельзя, - умолял Луис.
– Если поможешь, слово даю: деньги отдам! Да еще расскажешь по радио, как пять дней паршивую справку получить не мог и про все другое, и про кока-колу, которую пить нельзя...
– Развяжи! Говорю тебе в последний раз. Отпусти, пока берег рядом. Доплыву...
– Идиот, акулы сожрут!
– Не твое дело Отпусти... Потом пожалеешь.
– Заткнись! Еще угрожать вздумал, - грубо прикрикнул Кинтана.
Гарсия видел, что лодка шла верным курсом - строго на Полярную звезду, поэтому замолчал. Предвкушая удачный исход, он думал: "Погоди, таракан, в золу запрячешься, когда куры пировать станут. Погляжу я на тебя тогда".
К вечеру следующего дня "Манглес" заметили рыбаки с острова Кай-Саль, взяли на буксир, повели в порт.
Как только они подошли к причалу, Кинтана отправился в селение. Возвратился он менее чем через час в веселом настроении. От него попахивало джином, он был чисто выбрит, одет во все новенькое. Вместе с ним в полицейский участок пришел представитель "Рефужи"1, предъявил удостоверение, и Гарсию выпустили.
1 Центр кубинских беженцев в Майами.
В отдельном коттедже, где, Луис был уверен, под видом организации помощи беженцам размещалась резидентура ЦРУ, Гарсия наотрез отказался что-либо говорить. Он потребовал встречи с представителями властей США. Его отправили в Майами. Там офицеру иммиграционной службы он заявил, что он вовсе не Гарсия, а Рамиро Фернандес, что не желает встречи с прессой, что ни один фотограф не должен его видеть и что о нем немедленно следует сообщить руководству "Альфы-66".
Узнав об этом, Кинтана заволновался. Дело принимало для него явно неприятный оборот. Из-за тысячи долларов портить отношения с руководством "Альфы"... Нет, это не входило в его планы, и он, не задумываясь, заявил американцам и своим из "MRR"1, членом которой был, что притащил Гарсию с собой, так как тот связан с "Х-2"2. "Уж очень у этого типа все складно получалось", - настаивал он в подтверждение. Руководство "Альфы" не поверило выдумке Кинтаны. В нее не поверили и работники ЦРУ, с которыми Рамиро Фернандес был связан. Однако железный закон подозрительности и недоверия, царящий в ЦРУ, действовал неумолимо. Для Рамиро наступили тяжелые дни.
1 "Движение за возрождение революции" - одна из контрреволюционных организаций, возглавляемая Маноло Реем.
2 Бывшее название отдела контрразведки повстанческих сил Фиделя Кастро.
Встречу с представителями "Альфы" ему не устроили. Вместо этого передали в руки Федерального бюро расследований, где начались допросы на "детекторе лжи".
Все это было Рамиро хорошо знакомо - и отвратительное ощущение прикосновения к телу холодных присосок, и яркий, ослепляющий свет в глаза, и специальные таблетки, и бессонные ночи. Но тогда в душе, в сознании его было иное. А что если сейчас их аппарат сработает? Что если их методы раскроют его истинное намерение? "Клянусь я в бой идти без страха, пусть дыба ждет меня и плаха!"3 - вспомнил он слова Педро Родригеса, сказанные на прощание, и Рамиро впервые за много лет почувствовал, что нет у него в душе этого прежнего обреченного: "А, все равно!" Теперь хотелось победить.
3 Из поэмы "Клятва" кубинского поэта Пласидо (1809 - 1844).
Еще на Кубе, когда они с Родригесом прорабатывали вариант "детектора лжи", Педро советовал во время допросов мысленно читать стихи. Поэтому но первый "сеанс" Рамиро Фернандес пошел, повторяя про себя четверостишие Хосе Марти.
Моя Куба - как лес, одетый
Сумеречной вуалью печали.
Но я вижу, как черные дали
Светлеют в преддверье зари.
Допрос длился уже час, когда офицер ФБР неожиданно спросил:
– Вы агент Кастро?
– Я агент ЦРУ.
– Кто вербовал вас на Кубе?
"Чтоб жизнь была достойной, мы должны оправдывать ее борьбой и смертью".
– Я завербован в шестидесятом в Майами Эверфельдом.
– Кем еще? На Кубе!
– В Нью-Йорке мистером Громаном и мистером Фримэном.
– Мы знаем - вас перевербовали!
"Пусть я умру в борьбе - прекрасна смерть за родину и за свободу..."
Вслух Рамиро выпалил самую отборную ругань, которую знал.
– Говорю, меня силой привез Кинтана. Кретины!!!
Рамиро догадывался, что выигрывает. Он был абсолютно уверен в себе. Даже в самых глубинах сознания не было ни малейшего ощущения страха.
На очередной "сеанс" Рамиро шел, твердо зная, что выстоит.
На пятые сутки его посадили в новенький "бьюик" и повезли в направлении парка Эверглейдс к озеру Окичоби.
За высоким забором виллы тянулся тщательно подстриженный кустарник вдоль лабиринта аккуратно посыпанных желтым песком дорожек. То здесь, то там среди пышной зелени виднелись легкие строения. Тишина и безлюдие не вводили Рамиро в заблуждение. Он превосходно знал, что за каждой стеной этих "люкс-камер" находились на свободе опаснейшие из преступников, они разрабатывали планы, усваивали задания, готовились к действию...
Сопровождавший Рамиро мулат остановился у колонн парадного входа в сверкавшее белизной каменное трехэтажное здание. Дальше Рамиро повела миловидная рыжая девушка в очках. В комнате, куда он вошел, развалясь в креслах, сидели и курили Насарио Сархен, генеральный секретарь "Альфы-66", инструктор Сонни, давнишний работник ЦРУ кубинец Фернандо и еще двое неизвестных Рамиро американцев. Тот, кто сидел за столом, очевидно, был старшим по положению.
Рамиро поздоровался, вяло пожал протянутую руку представителя "Альфы", ругнулся крепким словцом и сел, не ожидая приглашения. Он еще не знал, что его показания были тщательно сверены с донесением Кинтаны. Анализ вскрыл, что Кинтана, сообщая те же факты, преподносил их явно тенденциозно.
– Извини, Рамиро, - первым заговорил Фернандо, - пока мы узнали...
Рамиро сжал зубы и пристально, с пренебрежением взглянул в сторону говорившего. Тот осекся.
– Чико, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, - закартавил по-испански инструктор Сонни, встал, подошел к Рамиро и похлопал по плечу.
– Я не мальчик. Все понимаю. Но, пока не увижу Кинтану, нам не о чем говорить, - решительно ответил Рамиро по-английски.
– Гуд! Вот это мы и собираемся сделать, - сказал тот, кого Рамиро счел за старшего.
– Надо все уладить. В таком деле всякое случается. Не надо горячиться раньше времени.
– Он нажал на кнопку, вделанную в ручку кресла.