Элак из Атлантиды
Шрифт:
Тишина и вновь шепот:
– Не удивляйся поэтому, что я не до конца ненавижу и проклинаю Каркору. Я знаю, что это чудовище, которое не должно существовать, но это я родила его. И потому, когда он поработил разум Сефера, своего отца, я бежала в этот храм. Здесь я живу в одиночестве среди теней, стараясь не вспоминать, что знала когда-то поля, небо и огни земли. Здесь, в месте, которому принадлежу, я обо всем забываю.
А ты приходишь просить у меня помощи, - гнев прорвался в ее тихом голосе.
– Помощи в уничтожении того, кто
– Разве тело Каркоры... твое?
– тихо спросил Элак.
– О, Отец Посейдон, нет! Я любила человеческую часть Каркоры, а от нее осталось совсем мало. Бледное Существо благодаря одному своему чувству владеет множеством грозных сил. Это чувство открыло врата, которые должны были всегда оставаться закрытыми. Каркора пребывает в иных мирах, за мрачными морями и черной пустотой... вдали от Земли. Я знаю, что он старается распространить свою власть на все эти миры. Кириат поддался ему, и Цирена, видимо, тоже. Придет время, когда он завладеет всей Атлантидой и не только ею.
– А Эрикион-чернокнижник? Что с ним?
– Не знаю, - ответила Майана.
– Может, продолжает жить в своей цитадели вместе с Каркорой. Я много лет не видела его.
– А можно убить Каркору?
Майана долго молчала, прежде чем ответить.
– Этого я не знаю. Его тело, находящееся в цитадели, смертно, но то, что живет внутри него - нет. Если бы ты сумел добраться до тела Каркоры, то и тогда не смог бы убить его.
– И ничто не может уничтожить Бледное Существо?
– Не спрашивай меня об этом, - в голосе Майаны вновь зазвучал гнев. Есть один предмет... один талисман, но его я не хочу и не могу тебе дать.
– Мне придется отнять твой талисман силой, - медленно произнес Элак.
– Если смогу. Но я не хочу этого делать.
Из-за занавеса донесся звук, удививший его - тихий жалобный плач, в котором слышна была вся бесконечная печаль плачущего моря.
– Холод царит в моем королевстве, Элак, - прошептала Майана срывающимся голосом.
– Холод и одиночество. А у меня нет души, только жизнь еще продолжается. Она длится долго, но когда закончится, меня ждет темнота, поскольку я родом из людей моря. Какое-то время я жила на земле и поселилась бы там снова, среди зеленых полей, где яркие васильки и веселые маргаритки цвели в траве, где ласкали меня свежие порывы ветра. Огни в камине, звуки людских голосов, любовь мужчины... Отец Посейдон знает, как я тоскую об этом.
– Талисман...
– напомнил Элак.
– Ах да, талисман. Ты его не получишь.
– Какой мир возникнет здесь, - очень тихо спросил Элак, - если воцарится Каркора?
Занавес дрогнул. Майана тихо вздохнула.
– Ты прав, - сказала она.
– Ты получишь талисман, когда он будет тебе нужен. Может статься, ты сумеешь и без него победить Каркору. Я буду молиться, чтобы так оно и случилось. Итак, вот тебе мое слово: в нужное время, но не раньше, я пошлю тебе талисман. А теперь иди.
Мужчина молча вынул из ножен клинок и протянул рукоятью вперед. Из-за занавеса высунулась рука.
Рука необычайная, нечеловеческая! Узкая и бледная, белая, как молоко, со слабым рисунком на коже, напоминающим чешую. Пальцы тонкие и длинные, казались лишенными суставов, и соединяла их тонкая перепонка.
Рука эта взяла оружие Элака и спряталась, но через минуту появилась вновь, продолжая держать меч, клинок которого испускал теперь бледно-зеленое сияние.
– Теперь твое оружие сможет убить Сефера. Это подарит ему покой.
Элак взялся за рукоять, а нечеловеческая рука поспешно начертала над мечом какой-то древний знак.
– Этим я посылаю весточку для Сефера, моего мужа. И... убей его быстро, Элак. Укол в мозг через глаз не доставит ему особых страданий.
Потом вдруг рука высунулась дальше и коснулась лба Элака. Тот ощутил мгновенное головокружение, словно его подняли волны, проникшие в тело.
– Ты будешь пить мою силу, Элак, - прошептала Майана.
– Без нее у тебя нет шансов в борьбе с Каркорой. Останься со мной на месяц, чтобы напиться силой моря и магией Посейдона.
– Месяц...
– Время не будет существовать для тебя. Ты заснешь и во время сна будешь впитывать силу, а когда проснешься, сможешь отправиться на бой.
У Элака все сильнее кружилась голова, он чувствовал, что сознание вот-вот покинет его.
– Ликон...
– прошептал он.
– Я должен сообщить ему...
– Тогда говори, и он услышит. Мои чары откроют ему уши.
Слабо, словно издалека, Элак услышал голос Ликона:
– Кто звал меня? Это ты, Элак? Но где ты? Я не вижу никого на этом пустынном берегу.
– Говори с ним, - приказала Майана, и Элак повиновался.
– Я в безопасности, Ликон, но должен остаться здесь на месяц, один. Не жди, у меня есть для тебя дело. Ликон сдавленно выругался.
– Какое дело?
– Отправляйся на север, в Цирену. Найди там Далана, а если не сумеешь, собери армию. Цирена должна быть готова, когда Кириат выступит против нее. Скажи Далану, если найдешь его, о том, что я сделал, и о том, что я прибуду к нему через месяц. А потом пусть друид руководит тобой. И... да сохранит тебя Иштар, Ликон.
– И тебе пусть Мать-Иштар будет защитой, - донеслись издалека слова.
– Я все сделаю. Прощай.
Зеленый мрак закрыл глаза Элака.
Он еще увидел, как раздвинулся серебристый занавес и темная фигура шагнула к нему - нечеловечески гибкая и высокая, но при этом удивительно женственная. Майана сделала призывный жест, и в храм вплыли тени.
Они приблизились к Элаку, неся ему мрак и холодную успокаивающую тишину. Мужчина вытянулся и заснул. Волшебная сила женщины моря вливалась в крепость его души.