Эльдорадо
Шрифт:
Она сорвалась с места. Нио споткнулся о разбросанную на улице посуду, но быстро выровнял равновесие и догнал Кьяри. Железные демоны отставали на пять шагов. Вскоре это расстояние увеличилось. Поравнявшись с фруктовыми деревьями, демоны и вовсе выбились из сил и тяжело осели на землю.
– Это все на что вы способны?!
– закричал Нио. Он подхватил камень и кинул им в одного из демонов. Камень звонко ударился о железную броню и отлетел в траву.
– Где ваши грохочущие железные палки?!
– Где ваши тупые,
– Кьяри засмеялась. В груди горело от быстрого бега. Руки дрожали.
– Двигаемся, - напомнил Нио. Подталкивая друг друга, они устремились в джунгли.
Кьяри хорошо знала лес вокруг деревни. Всегда сырые листья знакомо пружинили под ногами. Через двадцать шагов крики птиц заглушили шум сражения в деревне.
– Кого Керук послал за моим отцом?
– Ахачи и Иская.
– Вам удалось забрать маис со склада?
– Прежде, чем склад сгорел, мы успели вытащить два мешка.
– Кто был с тобой на складе?
– Чалько, его сын Панти и двое оруженосцев Керука.
– Слышишь?
– Что?
– Мне показалось, что я слышу голоса.
– Женщины должны были уйти через западную окраину деревни. Воинам Керук приказал уходить по восточной стороне.
Кьяри передёрнула плечами и огляделась. Высокие деревья закрыли солнце и небо. Обезьяны с большими глазами перепрыгивали с ветки на ветку. Что стало с Юлин? Удалось ли Зине добежать до леса? Кьяри вдруг осознала, что уйти смогли не многие. Большинство воинов убиты или умирают от ран прямо сейчас, когда она переступает через пеньки. Для воина нет судьбы лучше, чем умереть в бою. Кьяри вспомнила отца, неподвижно лежащего на земле, и сердце у неё сжалось. Она не хотела для него такой смерти. И одновременно она поняла, что случится чудо, если Атавалп выживет.
Кьяри посмотрела на Нио. Он шел впереди. Широкие плечи, тонкая талия, тонкая шея. Волосы, сплетенны в неаккуратную косу. Судя по тому, как он сутулился, Нио тоже думал о потерях. Чудо, что он выжил, подумала Кьяри. Чудо, что в суматохе боя Нио нашел и спас её. Им повезло, что железный демон снял свой шлем.
Кьяри протянула руку и коснулась дрожащими пальцами спины Нио.
– Что? Хочешь отдохнуть?
– спросил он.
Кьяри улыбнулась и кивнула. На перепачканном лице Нио улыбка засветилась необычно ярко.
– Хорошо.
– Только сначала найдем ручей. Я хочу смыть грязь с твоего красивого лица.
Нио потер щеку. Кьяри засмеялась, как в детстве вообразив, что управляет его настроением и эмоциями. Её переполняла радость. Они выжили. От осознания этого хотелось делать и говорить глупости.
– Аи считает тебя красивым. Она влюблена в твой прямой нос. Говорит, прямые носы яги намного красивей, приплюснутых носов чиа.
При упоминании о яги Нио помрачнел.
– А тебе я нравлюсь, потому что твой отец запретил тебе ко мне подходить, - усмехнулся он.
Ручей шириной с ладонь лежал в складке мягкой земли. Кьяри зачерпнула воду левой рукой и поднесла ко рту.
– Глупости. Мой отец поймет, что ошибался насчет тебя, поймет, что ты лучшая пара для меня, какая только может быть.
– Почему?
– Потому что мой отец любит меня. А я люблю тебя.
– Кьяри... Я... я яги...
– Нет, - Кьяри подвинулась ближе.
– Ты мой, Нио.
Пыль хрустела у неё на губах, когда Кьяри поцеловала Нио. Его губы были холодными и горькими, как вода из ручья.
Нио погладил спину Кьяри, провел ладонью по руке от плеча до локтя. Кьяри вскрикнула. Из-за общего возбуждения она почти не чувствовала боли в сломанной руке. Теперь, когда Нио осматривал её предплечье, боль накатывала тошнотворными волнами и вселяла слабость во все тело.
– Смещёния нет, - сказал Нио.
– Но нужна повязка.
Он оторвал полосу ткани от подола туники Кьяри и зафиксировал поврежденное предплечье между двумя ветками.
Кьяри посмотрела на свои обнажившиеся колени. К ссадине на левом прилипла трава. Когда она попробовала смыть её, ранка начала кровоточить.
– Дай я, - Нио наклонился над ручьем, набрал в рот воды и придвинулся к Кьяри. Погладив её под коленом, едва не касаясь губами ссадины, полил её теплой, нагретой во рту, водой. Кьяри вспомнила кошек, зализывающих свои раны, и засмеялась. Нио тоже улыбнулся. Точно так же он улыбался Исе под сейбой. С тех пор прошло шесть лет, но Кьяри казалось, что пока Нио рядом, она всегда будет помнить лицо матери и её смех.
Из прикрепленного к поясу мешочка Нио достал широкий лист и приложил к разбитому колену Кьяри.
– Чалько сказал - это очистит рану и снимет отек.
В лесу быстро темнело. Высокие кроны деревьев хоронили солнце раньше, чем оно спускалось за горы. Вечером влажный воздух, пропитывался запахами мха и плесени и оседал на теле липкой пленкой. Мошкара крутилась перед лицом, стремясь попасть в глаза, нос и рот.
Темнота начинала свое наступление, высасывая жизнь из цветов. Когда Кьяри и Нио услышали шум воды, розовые орхидеи побелели, зелёные листья почернели, а кожа Нио сделалась бледной, как у мертвеца.
Ущелье Сами назвали в честь юноши. Говорили, скальный обрыв и горная река настолько очаровали его, что позабыв о друзьях, семье и своих обязанностях, он целыми днями смотрел в пропасть. А когда юноша пропал, все решили, что он прыгнул вниз.
Много лет назад через ущелье натянули мост - скрученные и заплетенные в косы тростниковые верёвки.
За ущельем начинался крутой подъем в горы. В солнечный день на другой стороне можно было рассмотреть уходящий вверх хвост императорской дороги. Её проложили, когда бабушка Кьяри была молодой. Говорили, что высоко в горах живёт золотой народ.