Элегантный убийца
Шрифт:
В последующие дни в ответ на заботу и уважительность Клавдии он ещё усерднее трудился в саду. Вскоре она предложила ему навсегда остаться у нее. Хлыстов согласился. Что его особенно беспокоило-так это фото на паспорте. Правда, и сам хозяин на ней был на себя совсем не похож. Клавдия отнеслась ко всем этим его тревогам и терзаниям спокойно. Мельком взглянув на фото, она небрежно махнула рукой.
— Не волнуйся, все будет в порядке. В загсе возьмешь мою фамилию и документ поменяешь, тем более что ты его нечаянно испортил. — И плеснула на фотографию в паспорте духами из флакона. Теперь и впрямь трудно было разобрать, кто там изображен. — Не надо бояться, — успокоила его она, — местная милиция, если её лично не задевать, в чужие дела не
Хлыстов не возражал. Да и куда ему теперь было деваться? О такой невздорной и рассудительной жене он всегда мечтал. Труд в саду сделал крепкими его мышцы и нервы. Спать Клавдия ложилась рано: истосковалась за годы вдовства по мужской ласке. И он благодарен был ей за это постоянное желание близости с ним. Он часто себя спрашивал: За кого же она меня все-таки принимает: за убийцу или жулика? Конечно, она поняла, что перед ней не спившийся грузчик и не бродяга.
После регистрации брака и замены паспорта Хлыстов почувствовал себя в полной безопасности. Но на душе все равно было неспокойно. Чем дальше, тем больше ему хотелось узнать, как там без него живут Нинка и Ленка, тоскуют или уже успокоились? И если у Нинки кто-то действительно был, то не поспешил ли он занять его место?
К своему удивлению, он осознал, какие сложные чувства испытывает к бывшей жене. Странная у него, конечно, любовь — смешанная с ненавистью и раздражением. Хочется увидеть Ленку. Дочка почему-то вспоминается не современной модной девицей, а малышкой, которая доверчиво прижималась к нему, когда он забирал её из детского сада.
Нет, он должен поехать в Москву и хотя бы издали взглянуть на их жизнь без него. Но Хлыстов все не решался на эту поездку и давно понял, почему: он боялся, хотя и не признавался в этом самому себе, что его догадка подтвердится: рядом с Нинкой окажется Копченый, отославший его в командировку в этот южный город на расправу местной братве.
— Если это так, то ему не жить! — скрипел зубами Хлыстов, когда видения семейной жизни Нинки с Копченым возникали в его воображении.
Найденный браунинг утвердил его в решении ехать. Символичным было и то, что в его обойме находилось два патрона: для Копченого и Нинки. Если его догадка верна…
На привокзальной площади в Москве Хлыстов обратился к какой-то девушке и попросил по набранному им номеру телефона вызвать одного человека — он назвал свое имя.
— Это мой злостный должник, — объяснил он, — и он не подходит к телефону, когда вызывают мужским голосом. — Девушка согласилась. Хлыстов наблюдал, как в течение разговора менялось выражение её лица. Повесив трубку, она сочувственно посмотрела на него.
— Плакали денежки. Утонул он на юге. Труп всплыл лишь на десятый день. Мужик сказал, что привезли его в закрытом гробу и похоронили на Преображенском кладбище.
— Это какой ещё мужик отвечает по телефону в моем доме? — Все у него внутри кипело, и он даже не поблагодарил любезную девушку.
Он опять набрал свой домашний номер. Знакомый мужской голос в трубке требовал:
— Алло, алло! Да говорите же! — Не выдержав, Хлыстов нажал на рычаг.
Так вот из-за кого последние три года она меня поедом ела! Ну и шеф-приятель! Копченый… Законченная сволочь!
В этот момент Хлыстов остро ощущал, что вот теперь он по-настоящему умер. И ему никогда уже не быть рядом с теми, кого он раньше, в прошлой жизни, знал и любил. Никогда! Неожиданно для себя Хлыстов вдруг понял, что страстно не хочет навсегда расставаться с ними. Ни с кем из них. Ни со злобной Нинкой, ни с равнодушной к отцу Ленкой: это была пусть ужасная, но жизнь!
Все мосты, однако, сожжены. Более удачливый соперник уже занял его место. Все кончено. В душе пустота. Хлыстов остановился перед зданием вокзала, поднял голову и увидел мчащиеся по небу, причудливо меняющие очертания облака. В какой-то миг ему показалось, что одно из них напоминает входящего в море человека. Из его груди вырвался стон, похожий на вой собаки, чувствующей покойника…
Во всех его бедах, он четко осознал, виноват единственный человек — Копченый. Да, этот жалкий тщедушный мужичонка, со связями и деньгами, забрал у него все: и жену, и дочку, и дом, и имя, и даже саму жизнь. Он уже не осуждал Нинку, вся его злоба сосредоточилась на этом друге детства, так вероломно и расчетливо загубившем его судьбу в стремлении завладеть приглянувшейся ему женщиной.
Ну нет! Он этого так просто не оставит! Хлыстов решительно направился в камеру хранения, в которой оставил свой чемодан. Сейчас он достанет из него браунинг, поедет к своему дому, поднимется на десятый этаж, откроет дверь ключом, который оставил у себя на память о прежней жизни, а потом… Что будет потом, Хлыстов представлял себе смутно, но то, что это будет ужасным, он знал. Знал хотя бы потому, что сама судьба подбросила ему браунинг с двумя смертоносными патронами.
Дрожащей от нетерпения рукой он набрал код и повернул рычажок замка… Ячейка была пуста! Он просунул туда руку. Его чемодан исчез! Хлыстов бросился к дежурному милиционеру. На сбивчивую речь Хлыстова тот отреагировал равнодушно:
— А ты чего сам варежку разинул? Небось не обратил внимания на тех, кто рядом стоял. Вот и подсмотрели твой код. Да еще, наверное, свой год рождения набрал.
Так оно и было: и год рождения, и какие-то два мужика, которые, правда, не смотрели в его сторону. О мужиках Хлыстов сказал милиционеру.
— Да им и смотреть не надо. Эти специалисты по звуку щелчков могут код определять. Если хочешь, можешь идти в отдел милиции с заявлением. Но не советую: таких, как ты, по нескольку человек в день приходят. А что толку? Ищи ветра в поле.
И Хлыстов, остывая от возмущения и обретая способность мыслить, благоразумно решил не искушать судьбы: если и найдут воров, то за обнаруженный среди украденных вещей браунинг придется отвечать лично ему. Нет, в отдел милиции он не пойдет.
Прислушавшись к своему предчувствию, он подумал: Что ни делается, все к лучшему. Значит, кто-то там, на небе, пожалел меня и уберег от того, чтобы я стал убийцей. Может быть, это кто-то из моих отошедших в иной мир предков умолил Всевышнего сжалиться и удержать меня от рокового шага. Но все же, все же… — Словно камень свалился с его души, и он успокоился. — Копченого должно настигнуть возмездие. Ведь есть же наконец закон. И правоохранительные органы для чего-то созданы. Не все же там у них подкуплены, есть, наверное, и честные. Япойду в Главное управление внутренних дел Москвы и все расскажу о махинациях Копченого. Если я тоже виноват, то добровольная явка с повинной смягчит наказание. А то, что Копченый сядет в тюрьму, будет только справедливо. Возмездие должно свершиться здесь, на земле. И немедленно!
И чтобы не остыл запал, Хлыстов тотчас отправился на Петровку, 38.
На следующее утро вызванный к подполковнику Звягинцев застал у того в кабинете старшего оперуполномоченного по важным делам из Управления по борьбе с экономическими преступлениями.
— Мы ждали тебя, Звягинцев. Есть новости по Копченому. И притом интереснейшие. Похоже, ему конец.
— Только не сегодня и не завтра, — вмешался Дойников, оперативный сотрудник из ВЭПа. — Конечно, это удача — приход воскресшего из небытия Хлыстова к нам. У нас было кое-что, но разрозненные данные. Атут, отталкиваясь от одной маленькой фирмы, можно по всему каналу отмытия денег материалы собрать и наконец-то привлечь Копченого и связанных с ним дельцов к уголовной ответственности. Не исключена возможность, что и Туза удастся зацепить. Но спешить не будем. Надо ещё поработать, подсобрать доказательств. Так что месяц, а то и два, придется подождать с реализацией. Время позволяет: они не знают, что Хлыстов жив и пришел к нам.