Электронное сердце
Шрифт:
Жилые дома кончились. Питер пересек старую ржавую узкоколейку, нашел прикрытый листом железа собственный подкоп под высоким бетонным забором, не без труда пролез сквозь него и очутился на территории заброшенного склада. Все было спокойно. Он отряхнулся и, оглядевшись, рысцой добежал до темного мрачного ангара, в боку которого зияла рваная дыра.
Включив фонарь, Питер, пригнувшись, вошел внутрь. Вокруг громоздились штабеля пустых ящиков, горы мусора, части каких-то механизмов. И на всем лежал толстый слой пыли. Он подобрал валявшуюся у входа метелку и, пятясь назад и тщательно заметая следы, добрался до дальнего конца ангара.
Сердце бешено стучало. Он рукавом отер выступивший на лбу пот и с натугой повернул большое стопорное колесо. В двери что-то щелкнуло, она нехотя отворилась, и он проскользнул внутрь. Это и был Лифт. Он отдышался и осторожно, почти нежно нажал кнопку подъема. Где-то взвыли моторы, клетка Лифта дрогнула и, набирая скорость, устремилась вверх. Питер привалился к стене, дрожа от нетерпения.
Сколько раз он уже проделывал этот путь, и все не мог отделаться от страха. Со временем это пройдет. Должно. Просто обязано. Иначе он наделает ошибок, и все окажется впустую. Весь его замысел рухнет, словно карточный домик. А сколько еще предстоит сделать! Какая жалость, что сейчас он один!.. Но все еще впереди. Надо надеяться и верить. Потому что жить, так, как все, он более не мог.
Почти шестьсот футов. Шестьсот футов до Поверхности земли. Долгий путь наверх на стареньком транспортном Лифте. Питер постепенно успокоился. Все нормально. Все по плану. Иначе и быть не может. Но что-то нехорошее, какой-то маленький зловредный червячок вертелся у него внутри юлой и не давал покоя, заставляя постоянно держаться настороже.
Наконец, Лифт вынырнул на верхней площадке. Питер вышел из него и отворил дверь тамбура, на много более массивную, чем внизу. Он миновал его, расправился со следующей дверью и, поднявшись по длинной широкой лестнице, вдоль которой шел давно уже неработающий транспортный эскалатор, очутился в пустом обширном помещении, вырубленном прямо в скале. Медленно, с опаской он прошел в его конец, туда, где виднелся слабый проблеск света. Это был выход на улицу для личного персонала, персонала, которого давным-давно уже не существовало. Центральный же вход во времена Четвертой мировой полностью залило расплавленными породами. Этому же выходу, находящемуся с другой стороны укрепления, повезло несказанно больше.
Питер раздвинул плотные, жесткие стебли едко пахнущих кустов с длинными кожистыми листьями, усеянными мощными шипами. Год назад он пересадил их сюда для прикрытия дыры от постороннего, хотя и весьма маловероятного, по его мнению, взгляда. Все-таки парни из Внешнего Патруля — тоже не дураки. Правда, с некоторого времени у него появилось смутное подозрение, что эта легендарная команда давно уже не существует, как бы не расписывали ее в разнообразных мыльных операх, комиксах и учебных пособиях по истории.
Он вылез наружу и взобрался на каменистую кучу. Стоял прекрасный теплый майский вечер. Солнце!.. Настоящее Солнце, оно медленно клонилось к западу. Небо было абсолютно безоблачным, только далеко на востоке висела легкая дымка. Щеки ласкал игривый ветерок, несущий откуда-то запахи разогретой за день земли, воздух свеж и прозрачен, и иззубренная линия горизонта, на которой синели далекие горы, просматривалась четко и ясно. Питер внимательно оглядел желтую холмистую равнину, раскинувшуюся перед ним, и тяжко вздохнул.
Ибо он был Преступником № 1. Враг всего Народа и Государства. Он преступил Главный Закон. И правосудие будет к нему максимально беспощадно.
Поднимая облачка пыли, Питер сбежал с кучи и устремился к одному из холмов, поросшему жухлой и пыльной травой. Обойдя его, он отыскал в откосе замаскированный пятнистой сеткой широкий двухстворчатый люк и с трудом отпер его. Внутри небольшого ангара стоял мощный электроцикл на четырех гигантских колесах. «Скоро надо будет подзарядить аккумуляторы», — озабоченно подумал Питер, положил в багажное отделение саквояж, где уже лежало несколько сумок, сел на него и выехал наружу. Мотор работал чисто и практически бесшумно. «Старенький, но надежный!» — улыбнулся про себя Питер. Он закрыл люк и быстро поехал между холмов, ловко лавируя между раскиданными всюду валунами.
Питера тут же забыл все свои страхи и волнения. Его охватил неописуемый восторг. Да и что может сравниться с ездой на такой большой, сильной машине на свежем воздухе, по настоящей земле, с выбоинами и кочками, пылью и бьющим в лицо ветром?! Это вам не рафинированное «суперсверхбезопасное» вождение на Центральной Городской Площади с роботом-водителем…
Миль через двадцать Питер въехал в предгорье, где скорость в виду сужения дороги пришлось несколько сбавить, тем более что проще простого было заблудиться в запутанном переплетении ущелий, в некоторые из которых солнце не проникало даже днем, а уже начинало смеркаться.
Он обогнул парочку небольших гор, прошмыгнул по нескольким каньонам, одолел затяжной перевал и, наконец, когда уже совсем стемнело, прибыл на Место. Это была небольшая долина, сейчас покрытая непроглядным первобытным мраком.
Если бы Питер имел встроенный в глазу объектив, он смог бы и сейчас увидеть то, чем отличалось это место от обычного для последнего столетия пейзажа, раскинувшегося на многие тысячи миль вокруг. Но он просто знал, что должно было быть там.
Питер остановил электроцикл и посмотрел вниз, в долину, жадно хватая воздух ртом.
— Они поймут, я им докажу! — пробормотал он словно в забытьи и резко рванул с места, вспугнув в кустах какую-то крупную ночную птицу.
Полковник Мицуко удовлетворенно хмыкнул и передал прибор ночного видения молодому лейтенанту Баррелу.
— Мы возьмем его утром, — сказал он.
— А разве… — начал было капитан Гастингс, но полковник, который постоянно был с ним не в ладах, раздраженно заметил:
— А вы, капитан вообще помолчите. Ваша задача — как можно полнее уничтожить… ЭТО… — он с отвращением сплюнул в песок, не найдя слова погрубее. — А делать это надо будет при дневном свете. При нормальном ярком свете. Чтобы ни молекулы не осталось! Напалма вам выдали предостаточно. Я лично проконтролирую процесс.
— Мое предложение насчет бомбы… все-таки… было… — промямлил капитан, озадаченно теребя мочку уха.
Полковнику тоже больше нравилась идея мощного взрыва, который впоследствии можно было преподнести населению с единственно верной политической позиции, но, так как она первоначально принадлежала Гастингсу, то он пошел на принцип.