Электропрохладительный кислотный тест
Шрифт:
С т р о б! Строб, или стробоскоп, был придуман как инструмент для исследования движения - к примеру: каким образом движутся ноги человека, когда он бежит. Предположим, в темном помещении вы направляете на ноги бегуна яркий, то вспыхивающий, то гаснущий свет. Свет вспыхивает и гаснет с очень большой частотой, быть может, в три раза быстрее нормального сердцебиения. Каждый раз, когда свет вспыхивает, вы видите новую фазу движения ног бегуна. Эти следующие одно за другим изображения остаются у вас в голове, поскольку свет гаснет прежде, чем вы успеваете уловить привычные глазу расплывчатые очертания движения. В мире кислотных торчков строб приобретает некие волшебные свойства. При определенной частоте свет стробоскопа настолько синхронизируется с колебаниями мозгового излучения, что у эпилептика может начаться припадок. Торчки обнаружили, что стробоскопы способны вызывать у них многие ощущения, связанные с опытом восприятия ЛСД, без всякого приема ЛСД. Строб!
Людям, стоявшим под мощным стробом, казалось, что все разваливается на части. Исступленные танцоры ладони их отлетели от рук и застыли в воздухе сверкающие лица раскололись на мелкие кусочки - там мерцающий овал зубов, здесь пара отполированных ярко освещенных скул - все трепещет и распадается на отдельные образы, как в мелькании старых фильмов нарезанный ломтиками человек!
– вся история, словно бабочка, пришпилена булавкой к картонке: о п ы т в о с п р и я т и я, какие сомнения! Строб, проекционные аппараты, микрофоны, магнитофоны, усилители, "Ампекс" в
Все настораживаются. Лицо его неподвижно, голова слегка приподнята. Он намерен что-то с д е л а т ь; все настораживаются, ведь это кажется страшно важным. Затянул-таки их харизмагический пылесос. Кизи, ни слова не говоря, идет к центру управления, окунается в галактику индикаторов, производит... незначительную регулировку... да! один рычажок, двухполюсный, одноходовой переключатель двойного действия, аллегория Контроля...
Рядом Бэббс, основательно заряженный, но управляющийся с перепутанной сверкающей магнитной лентой, проекционными аппаратами и всем остальным. Перед каждым Проказником, основательно заряженным, стоит строго определенная задача. Норман таращит глаза на индикаторы - зарядился он так, что даже не различает цифр, цифры корчатся и ускользают от взгляда, точно огромные светящиеся паразиты под микроскопом, - но... ф у н к ц и о н и р у ю т п о д к и с л о т о й. Бэббс говорит: "Мы занимаемся этим в основном для того, чтобы научиться функционировать под кислотой". Ну конечно! Готовьтесь к Великому дню - когда широкие массы, миллионы, целые цивилизации будут торчать под кислотой, стремиться отыскать сатори, этот день уже близок, волна накатывается на весь мир.
Все торчки сидят на полу - человек триста. И кружатся в вихре! Да. У Большого Ниггера в Сан-Хосе многие из малышей, которых Проказники загнали к себе в тот вечер после концерта "Роллинг Стоунз", к кислоте не притронулись, хотя у Большого Ниггера собралось немало торчков, одуревших от самых разных вещей, что и создавало располагающую атмосферу, известную под названием "контактная таска". Но здесь все по-другому. Почти каждый, кто отыскал это место после отмены Стинсон-Бича, погружен в вещь по крайней мере настолько, чтобы догадываться, что за "кислота" имеется в виду в Кислотном Тесте. Многие приняли кислоту часа четыре назад, пережили ее первый стремительный натиск и теперь готовы... с упоением тащиться... Два проектора демонстрируют Фильм. Автобус с Проказниками принимается раскатывать по стенам домика, Бэббс и Кизи взволнованно все это обсуждают, громадный неуклюжий автобус трясется и подпрыгивает на высоких пригорках света и торчковых голов - Нормой, совершенно чумовой, в полуиспуге-полуэкстазе сидит на полу и все-таки подсознательно догадывается, что это и есть его модель Кислотного Теста: сидеть и смотреть, выдерживая стремительный натиск, часов до трех или четырех утра, до волшебной минуты, а потом пуститься в пляс - однако натиск на этот раз такой бурный! Фильм и осветительная аппаратура Роя Себёрна погружают каждый уголок домика в межгалактические красные научно-фантастические моря; накрытые стеклянными тарелками, окрашенные в причудливые цвета масло, вода и пища с огромным увеличением спроецированы на стену, так что сам процесс сотворения клеток переносится с помощью мистической эктоплазмы в небесную высь, а потом появляются "Мертвецы", вибрируя своим оглушительным подводным вибрато, сотрясающим все, от алеутских скал до населенных мифическими грифонами утесов Калифорнийского залива. Сверхъестественная музыка "Мертвецов"!.. агония в экстазе!.. почему-то подводная, почти всегда мутная и туманная, оглушительно громкая, словно на тебя обрушивается водопад, но в то же время вибрато ее напоминает аккомпанемент к спектаклю про вурдалаков, как будто каждая струна их электрогитары тянется не меньше, чем на полквартала, и звенит в помещении, наполненном природным газом, не говоря уже об их великолепном электрооргане "Хаммонд", который звучит как киношный "Вёрлитцер", аппарат для диатермии, "Оркестр Гражданского радио" и грузовик-мусоросборник в четыре утра, работающие на одной частоте... Потом вдруг другой фильм ЧЕЛОВЕК-ЛЯГУШКА Бэббс, Гретхен и Хейджен сняли его в Санта-Крусе. Это история про Бэббса-Лягушку, выходящего из Тихого океана в черном костюме аквалангиста - неопреновом лягушачьем костюме, в ластах, с бессмысленно выпученными глазами, - озорное чудовище, полюбившее Принцессу, Гретхен. При этом стробоскопически мелькают взявшиеся невесть откуда - из Автобусного Фильма?
– кадры. Человек-Лягушка обхаживает ее, покоряет ее сердце и в борьбе со злыми духами Тихого океана уступает ее им в подводной проекции изображения БЭББС! ГРЕТХЕН! Норман никогда еще не смотрел кино под кислотой, а изображение становится все глубже, глубже и глубже, с соблюдением всех законов перспективы - ну и фильм, самый лучший стереоскопический фильм на свете, и вот они уже прямо перед ним, все их предельно-неопреновые лягушачьи сказки, а Тихий океан далеко-далеко за болотами, окружающими домик в Муир-Биче, сгущается тьма, а потом в комнате появляются Бэббс и Гретхен во плоти, теперь они одновременно в двух местах - прямо передо мной на берегу океана и там, в этой самой комнате, в этом самом домике на берегу океана, Бэббс у микрофона, а Гретхен неподалеку, у органа "Хаммонд", - какова с и н х р о н н о с т ь!.. вот как надо повествовать о своей жизни, вот как надо ее инструментовать, с переменным запаздыванием, со сплошными напластованиями переменных запаздываний ХА-ХА! в водовороте оказывается не кто иной, как Аузли. Аузли, в своем шестисотдолларовом торчковом наряде, выбрался из боевого паранойно-шпионе кого подполья, чтобы своими глазами увидеть эксперимент Проказников, и в разгар заразного вихря он принимает ЛСД. Они никогда не видели, как он это делает. Он принимает кислоту, и МУТНЫЙ водоворот подхватывает его и с глубоким переменным запаздыванием затягивает в стробоскопически-стереоскопический паноптикум Проказников ЧТО ЗА ТВАРИ пошатываясь, вваливаются размалеванные светящимися красками Ангелы Ада, в лучах невидимого света они тесной группой усаживаются на пол и принимаются с самым кротким и блаженно-буддийским видом передавать друг другу всевозможные тайные ангельские символы: цепочки, Железные кресты и ножи, пуговицы и монеты, ключи простые, ключи гаечные и запальные свечи размышляя над чудесными тайнами этих мерцающих разноцветных предметов. Серебристо-оранжевый дьявол плавно скользит меж танцующих, каждому улыбаясь едкой ухмылкой Зи-лота, улыбаясь и Кизи, склонившемуся средь спутанных поблескивающих проводов над регуляторами, чтобы установить КОНТРОЛЬ Кизи бросает взгляд на стробоскопический водоворот танцоры! вертящиеся и вертимые! в э к с т а з е! двигающиеся по спирали! взлетающие ввысь! ломтиками! пингпонговыми шариками! очищенным кремовым субстратом - и при этом достигается такая СИНХРОННОСТЬ какой ему никогда не доводилось видеть. Вот собрались торчки со всего кислотного мира, и всех их закружило в водовороте, затянуло в пирог. Пора показать им, что такое настоящий КОНТРОЛЬ Кизи регулирует строб, переводя рычаг-барометр ВВЕРХ и все ускоряют движение В ТОТ ЖЕ МИГ весь водоворот - так глубоко их туда затянуло. Они танцуют все быстрее, в стробоскопических вспышках ладони вскинуты вверх отдельно от рук, как конфетти, блаженные лица распадаются на части и меняются местами, ведь я это ты, а ты это я в сумчатой дьявольщине Космо. Перевод рычага ВНИЗ и они сбавляют скорость - или: мы тормозимся... это...
Как ни странно, после первого бурного натиска в Кислотном Тесте стали наступать длительные перерывы, сопровождавшиеся совершенно невыносимой скукой. Невыносимой потому, что после всеобщего неистовства ее никто не ожидал. Ничего не происходило, по крайней мере с точки зрения здравого смысла. Те, кто не был... в автобусе... приходили к заключению, что не существует никакого расписания. "Благодарные Мертвецы" играли без всяких о т д е л е н и й; никаких восьми песен на отделение, никакого потом двадцатипятиминутного антракта, и так далее; четыре-пять отделений и несколько вещей "на бис". "Мертвецы" могли играть одну вещь и пять минут, и тридцать. Да и кто следил за временем? Кто м о г уследить за временем, когда вся история была нарезана ломтиками? "Мертвецы" могли быть такими же чумовыми от кислоты, как и все остальные. Люди... несозвучные озирались по сторонам и видели всевозможных торчков, включая тех, что всем здесь заправляют, Проказников, испещренных полосами на фоне стен, точно нарезанное ломтиками желе "Джелло". Люди ждали; но никто, как видно, и не думал становиться на их сторону. Те, у кого не было настроения ждать, как чумовые, так и не очень, постепенно расходились, и Тест обретал равновесие за счет однородности пирога. Ансамбль Проказников с Гретхен на электрооргане взялся исполнить причудливую китайскую какофонию собственного сочинения. Норман поднялся и пустился в пляс, настал и его черед. Он даже подурачился немного, выдумав новую световую проекцию, хотя и считал, что получается у него не слишком-то здорово, однако надвигавшаяся волшебная минута уже окутывала его электрическим бархатом. Кизи негромко говорил в микрофон. Они находились в ураганной тиши, в пироге.
На заре - прикольный холодный свет над заболоченными лугами и взморьем. Пурпурная тень на поверхности океана, словно один гигантский, холодный как лед кровоподтек. Внезапно распахивается входная дверь, и на пороге - Аузли.
Аузли, пошатываясь, ощупью входит в комнату и вопит:
– Выжил!
Вопль звучит как паровой свисток с чрезвычайно узким отверстием:
– Выжил!
Аузли, Кислотный Король, в своем шестисотдолларовом наряде, ощупью пробирается сквозь унылый кровоподтечный рассвет, с глазами как бомбовые воронки, и шипит:
– Выжил!
Однако при виде Кизи он явно ощущает прилив адреналина, поскольку к нему возвращается голос, и он принимается наседать на Кизи:
– Кизи!
Суть в том, что Кизи уже не в состоянии начать все сызнова. Это конец. С Кислотными Тестами покончено. Кизи - маньяк, а Тесты его маниакальные, и крыша уже поехала. Прием ЛСД в такой многочисленной компании отнимает слишком много сил, слишком много агрессивной энергии, отчего происходят пагубные, абсолютно бредовые вещи - и все такое прочее. Это его кислота, и он говорит, что это конец. Никто не может до конца уразуметь, о чем он говорит. Разве что о том, что все спятили, и это заслуга Кизи.
Мало-помалу обрывки собираются в единую картину. Неплохой полет под собственной ЛСД устроил себе этот Аузли. Оказывается. Аузли принял ЛСД и, как видно, изрядную дозу, после чего свет стробоскопа и невероятные напластования переменного запаздывания начали его трясти и покрывать мелкой рябью, и он был выброшен в искривленное время, то есть попал в параллельное временное измерение. О подобных вещах торчки говорили постоянно. У них была возможность ссылаться на серьезных мыслителей, даже ученых, таких как С. Д. Брод с его теорией в т о р о г о в р е м е н н о г о и з м е р е н и я: "События, разделенные временным интервалом в одном измерении, могут смыкаться без всякого интервала в другом, так же как две точки на поверхности земли при различной долготе могут характеризоваться одной и той же широтой"... Или теория Дж. У. Данна - теория сериализма или бесконечного регресса... или Морис Метерлинк. Торчки постоянно говорили о подобных вещах, и Аузли был к ним подготовлен. И вот он уторчался. Потом он был захвачен водоворотом, штопором вылетел из своей тыквы под характерным воздействием включенного Проказниками устройства переменного запаздывания и в итоге легенда о предпринятом им полете звучала так:
Он попал в восемнадцатый век - граф Калиостро! уже не простой Джузеппе Бальзамо из Палермо, средиземноморского Окленда, а добродетельный граф, алхимик, пророк, чародей, знаменитый провидец, предсказатель лотерейных выигрышей, путем алхимии создающий нечто новое из основых элементов... э т о г о б р и л л и а н т а, самого большого, самого ослепительного в истории - п о ж а л у й т е с ю д а, кардинал Луи де Рося о д н а к о! подвергаемый гонениям как чудотворец брошенный в вертящуюся черную башню, в Бастилию, где полно грязно-бурой воды, насыщенного углекислотой мха и дергающихся, разодранных на части крыс, анатомированных в лучах ослепительно сияющего бриллианта, в который никто не верил, там крысиная лапка, здесь крысиная пасть, крысиные зубки, крысиные глазки, крысиные хвосты, трепещущие и застывающие в воздухе, как огни большого города, - что за шум?
– на улицах толпится чернь... либо спасение - либо... Бастилия начинает распадаться на гигроскопические войлочные кубики...
...и так далее. Мир начал разваливаться у него на глазах. Весь мир стал раскалываться на куски, разлагаться на составные части, а он еще даже не вернулся в двадцатый век, он попал в ловушку - где?
– в Париже 1786 года?.. Весь мир разлетался на куски, молекула за молекулой, и плавал, как пузырьки жира в чашке кофе, постепенно исчезая в межгалактических болотах и газах вместе с его собственным телом. Он лишился кожи, скелета, легочных вен - угрями ускользали они в липкую грязь болот, воняя фосфором, его нервные узлы распутывались, как клубки обожженных червей, и, извиваясь, пропадали в галактической канализации, все его существо растворялось в газообразном небытии, пока, наконец, от него не осталась одна-единственная клетка. О д н а ч е л о в е ч е с к а я к л е т к а: его; это все, что оставалось от известного ему мира. и, потеряй он контроль над этой единственной клеткой, не осталось бы ничего. То есть наступил бы к о н е ц с в е т а. Он обязан колоссальным усилием воли вновь сотворить самого себя и весь мир по одной этой клетке - слишком непосильная задача. С чего надо начинать? С калифорнийской Дороги 1, чтобы выбраться отсюда на своей машине? а вдруг она окажется просто-напросто грязной Рю-Вентру с поджидающей у Бастилии толпой? может, начать с автомобиля? с дифференциала? как делается эта гадость? или с пляжа? со всеми его прикольными песчинками? заболоченными лугами? туристскими домиками? придется ставить на место к а ж д у ю синюю дверь? или с океана? или пускай себе остается высохшим? не создавать же всех этих мерзких слепых глубоководных животных... а может, с неба? интересно, докуда оно простирается? до Большой Медведицы? до Медведицы Малой? до Дельфина? а что, если это и вправду бесконечный ряд концентрических хрустальных сфер, вызывающих бесконечные студенистые подводные вибрации? с "Мертвецов"? с Проказников? с Кизи - нет, Кизи и с ч е з раз и навсегда, Кизи и глубоководные твари - и все-таки, сделав над собой сверхгероическое усилие, он начинает. Но когда ему удается, наконец, восстановить самого себя, он понимает, что ему эта задача не по плечу. Слишком непосильный труд. Он создает свой автомобиль. Он создает автостоянку и начало шоссе. По дороге он доделает его до конца. Д а и ч т о з а п р и к о л? Р а з л е т и с ь о н о в с е в щ е п к и! Предоставим остальной мир самому себе, пускай остается в газообразном виде. Он впрыгнул в машину и дал полный газ: и врезался в дерево. В дерево, которое он еще даже не поставил н а м е с т о. Однако эта авария какимто образом внезапно возвращает на свое место весь мир. Вот же он: вернулся из покрытого жирными пузырями болота. Машина вдребезги, но он выжил. Выжил!