Элемента.L
Шрифт:
– Господи, Феликс, не обманывай себя! Тебе стало бы скучно на втором разе. А вообще, знаешь, бросаем эту еду, а то еще отравимся, не дай бог. Ты, кстати, много там чего еще заказал?
– Еще десерт Павлова и тирамису, кажется, - ответил он.
– В-общем, тогда давай по десерту и ко мне. Или к тебе. Как хочешь. И покончим с этим раз и навсегда. Если тебе так уж приспичило затащить меня в койку - не обязательно на мне жениться.
Она допила то, что осталось в бокале, и протянула его снова. Она понимала, что эта решимость в ней, наверно, от шампанского. И если он согласиться, то она
– Ева, нет, - он наполнил бокал и посмотрел на нее внимательно и спокойно.
– Не надо жертв. И делать из меня монстра не надо. Хотя, - и он выразительно почесал несуществующую мефистофелевскую бородку.
Ева улыбнулась.
– Давай выпьем за дружбу, - он поднял свой бокал, от которого за весь вечер едва ли отхлебнул и половину, - За дружбу между Серым волком и Красной Шапочкой.
– Между Золушкой и Злой мачехой, - добавила Ева.
– Между Лисой и Колобком.
– Между Евой и Феликсом, - закончила она этот тост и выпила.
– Надеюсь, я не нарушил никакие твои планы, - улыбнулся он.
– О, к счастью, двух кошек я еще не завела, поэтому мне не нужно их кормить, - ответила Ева.
– Да, помню, был в твоих планах на жизнь такой пункт - завести двух кошек. Мне кажется, он стоял как раз после пункта завести ребенка.
– Не после, а вместо, - уточнила Ева, - я еще просто не решила, что лучше.
– Вот с кошками я тебе вряд ли помогу, хотя, если какие породистые нужны из-за бугра, я думаю, могу попробовать.
– О, нет, котят как раз, если что, я буду брать каких-нибудь самых обездоленных, - улыбнулась она, - А вот если ребенка, можешь не сомневаться, лучше кандидата мне не найти. А время то поджимает, биологические часы тикают. Ты, главное, не пропадай!
– Вот ты шутишь, а я бы серьезно согласился. Я бы даже просто донором спермы согласился стать, если уж, ну, совсем, не судьба.
– Не, ну, так-то уж усложнять зачем, - она попыталась улыбнуться, но у нее это получилось плохо, - И я не шучу. Вряд ли я стала бы тебе хорошей женой, но иметь похожего на тебя дитёнка - это так заманчиво. Значит, если уж совсем не сложится, я могу на тебя рассчитывать?
– О, да, - снова улыбнулся Феликс, - и если мы поговорим об этом еще немного, то я, пожалуй, соглашусь на твое предыдущее предложение, и мы поедем ко мне.
– Извини, - улыбнулась она, - но предложение уже закрыто, - и посмотрела прямо в его нереальные аметистовые глаза.
– Вот так всегда!
– он посмотрел на нее с нежностью.
Она готова была залезть под стол и там запихивать в себя этот десерт, лишь бы он на нее не смотрел так. Ей было приятно, что он за ней ухаживал, что он у нее был, что он давал ей силы жить дальше, и поддерживал в ней ее веру в себя, но она его не любила. Иногда, глядя на рельеф на его груди, выступающий упругими гладкими мышцами, ей нестерпимо хотелось к нему прижаться и раствориться в нем, но он пах дорогим парфюмом и чем-то чужим и диким, и каждый раз, когда, проявляя слабость, она прижималась к нему, в ту же секунду ей нестерпимо хотелось его оттолкнуть.
Она потыкала вилкой в твердое как
– Надеюсь, я не испортила тебе сегодня вечер, - сказала она, подводя итог.
– Нет, ты испортила мне жизнь, а вечер, ничего, вполне сносный, - улыбнулся он.
– Я даже не спросила где ты был, и где в этот раз проходили съемки, - виновато пожала плечами Ева.
– Да, ты - эгоистичная сволочь, - хитро улыбнулся он, - А съемки были немножко в Каннах, немножко в Венеции. Через пару дней полечу в Лондон. Я тебе, кстати, подарок привез, - и он полез в карман и достал медную безделушку в виде попы в белых купальных трусах в горошек с надписью "Cannes".
– Какая прелесть!
– всплеснула Ева руками.
– Один рукастый дядька в Каннах сам их делает, у него каких только поделок нет, но все в единственном экземпляре. Таг шта, эксклюзивчик, можно сказать, - он снова улыбнулся открыто и искренне.
– Спасибо!
– Ева протянула ему руку для рукопожатия. И это снова была ошибка. Он легонько пожал её руку, а теперь не хотел отпускать.
– Простите, вы не подпишете, - услышала Ева и повернулась к девочке, протягивающей Феликсу журнал с фотографией его безупречного лица рядом с дорогими часами, - Вы же Феликс Ранк?
Ева убрала руку, Феликс дежурно улыбнулся.
– Да, конечно, - он достал из внутреннего кармана ручку и согласно кивнул, - Как вас зовут?
– Яна, - засияла девчонка, которой было лет тринадцать, не больше.
Он размашисто написал что-то на глянцевой странице и вернул журнал.
– Прости, это раздражает, но это неизбежно, - он натянуто улыбнулся Еве, убирая ручку на место.
– Ничего. В такие моменты я искренне радуюсь, что не твоя жена. Думаю, они нас втихую и наснимали уже вдоволь, сейчас выложат в соцсетях с нелицеприятными подписями в мой адрес, - ответила Ева.
– Хорошо, что я их не читаю, - улыбнулся Феликс.
– Как ты вообще с этим живешь? И давно это происходит? Я что-то не замечала раньше твоих поклонниц.
– Их раньше и не было столько. По крайней мере, в России точно. Но сейчас границы настолько тонки. Я даже не посмотрел, что это был за журнал, - он тоже отставил почти нетронутый десерт, - Тирамису отвратное.
– Может, пойдем?
– Ева посмотрела на него умоляюще.
– Пожалуй, - и он кивнул официантке, которая как ни странно только этого и ждала.
– Вы не распишетесь на чеке?
– спросила она слащавым дискантом.
– Конечно, если вы мне его дадите, - и он положил в раскрытую папочку карту какого-то банка с золотым тиснением.
Официантка убежала. Ева встала, Феликс помог ей одеться. Он уже и сам надел пальто, когда официантка вернулась. Наверно, она бы больше обрадовалась чаевым, но Феликс только поставил широким росчерком две заглавные буквы, составлявшие его подпись, и забрав карту, обворожительно улыбнулся. Ева в душе порадовалась эффекту, который произвела на девушку его улыбка. Бандерлоги так не каменели от магического взгляда Каа. К сожалению, они уже вышли.