Элемента.L
Шрифт:
Бабка сидела на кровати и держала перед собой развёрнутую репродукцию. Вполне себе живая, и даже довольная.
– Евдокия Николаевна?
– он слегка наклонился, заглядывая на старушку сбоку.
– Ййаа, - прошипела она, потом слегка откашлялась и сказала вполне внятно, - Я!
И Дэн чуть сам не рухнул в обморок, потому что она не только говорила, она улыбалась, и она только что пошутила, потому что, произнося это "Я!" попыталась на военный манер приложить руку к голове.
Как вовремя в его руке оказалась эта не выкинутая ватка с
Заплаканная Даша присела возле старушки:
– Простите, я от неожиданности!
Старушка, кажется, ничего не поняла и просто погладила ее по голове.
Сквозь толпу протискивалась Екатерина Петровна, ее голос был слышен еще с коридора:
– Так, что это здесь за собрание? Девочки, давайте-ка за работу! Вера Львовна, уберите отсюда свою швабру, еще не дай Бог, споткнется кто!
Все потихоньку стали ретироваться, даже постояльцы. А Екатерина Петровна, высокая, стройная, как всегда на каблуках, вошла в комнату. Она молча посмотрела на Дэна, на Купчиху, на скрутившийся в трубочку плакат на ее кровати. Начала с плаката. Развернула, оценила, недоверчиво спросила:
– Поле!?
– Рожь, - пояснил Дэн и добавил, - Шишкин.
Главврач отложила плакат, развернулась на каблуках и, засунув руки в карманы белого халата, обратилась к старушке:
– Евдокия Николаевна, так вы у нас все это время немой, оказывается, прикидывались?
– Дайте закурить, - хрипло, но вполне уверенно обратилась бабка к Дэну. Под гневным взглядом Екатерины Петровны Дэн покраснел как школьник. Старушка между тем, понимая, что здесь помощи не дождешься, прокандыбала к комоду и извлекла из него сигарету и зажигалку. Потом приоткрыла окно и села перед ним на привычное место.
– Я не поняла…- начала было Екатерина Петровна.
– Цыц!
– властно гаркнула на нее бабка и с удовольствием затянулась.
Главврач в ответ лишь с возмущением развела руками и направилась к выходу, давая жестами давая понять Дэну, что ему сейчас достанется. Они шли по коридору, из которого любопытных как ветром сдуло, и приоткрытые двери на их пути тоже спешно закрывались.
– Пойдем, наверно, в мой кабинет поговорим, - предложила главврач и первая начала спускаться по лестнице на первый этаж.
– Я, конечно, многое в жизни видала, - начала Екатерина Петровна, когда за ними закрылась дверь, - но, чтобы немые говорить начинали! Это просто чудо какое-то! Кофе?
– она показала на кофемашину.
– Да, если можно, покрепче, - ответил Дэн, и немного расслабился, понимая, что нагоняй отменяется.
Она кивнула и, продолжая хлопотать, спросила:
– Как тебе это удалось?
– Да, еще рано о чем-то говорить. А вообще, технически, она никогда и не была немой, - пытался
– Я понимаю, только в таком возрасте...
– она не договорила и, замолкнув на полуслове, сама себя перебила, - Мне показалось или она действительно словно вышла из какого-то ступора?
– Думаю, не показалось, - подтвердил ее догадку Дэн.
Зарядив кофемашину, главврач села в свое кресло напротив парня.
– А кто принес к ней в комнату этот плакат?
– Я,- сказал Дэн и снова покраснел, потому что понимал, что сейчас придется врать, - Я давно уже его привез и все забывал повесить, так, для уюта. А тут вспомнил, принес, а закрепить-то его и нечем. Пока искал, на что повесить, Дарья зашла, ну и развернула его, а бабка увидела и напугала бедную девчонку до полусмерти.
– Да, слабенькая девочка попалась, - засмеялась Екатерина, - в нашем деле ребята покрепче нужны!
И она, явно что-то вспомнив, засмеялась еще сильнее.
– Прости, что-то вспомнила анекдот этот детский!
Дэн не понимал. Кофемашина зашипела, и в мерную кружку потекла густая горячая жидкость.
– Ты что не знаешь?
– главврач с удивлением посмотрела на ничего не понимающего Дэна, - Господи, где ты вырос? Слушай!
Идут две какашки, а на встречу им понос.
– Какашки, вы куда?
– На войну!
– А возьмите меня с собой!
– Не, там парни покрепче нужны!
И она снова заразительно засмеялась, прямо до слез. Встала, подняв вверх лицо, слегка потянула вниз нижние веки, чтобы слезы, а с ними и косметика не потекли. Потом выразительно поморгала, и стала доставать из шкафа кружки.
Дэн тоже немного посмеялся, но скорее за компанию. Потом он обратил внимание, что кофе сварился в стеклянный лабораторный мерный стакан. С аккуратной градуировкой и белым кружком, означающим огнеупорность.
– Какой у вас оригинальный кофейник, - сказал он, когда получил из рук в руки свою порцию вареного кофеина.
– А, это, - она махнула рукой на стакан, - профессиональный!
Кофе пили молча, отчасти потому что он был горячим, отчасти потому, что к нему прилагалось вполне себе сносное печенье с белой кремовой прослойкой, а разговаривать с набитым ртом не вежливо.
– Спасибо, Екатерина Петровна! - наконец сказал Дэн, вытирая рот, любезно переставленными её ухоженной рукой поближе к нему салфетками, - Кофе отличный! А, главное, крепкий!
– Что тяжелая выдалась ночка? А кофе самый обычный, какой привозят в наш магазин, тот и варю, - она двусмысленно улыбнулась, сначала отвечая на вторую его фразу, а потом на первую.
– Так вы скажите, какой вы любите, я в следующий раз поеду домой и привезу, - рад был предложить ей свои услуги Дэн.
– Ой, да бросьте, доктор Майер, я всё равно в нем ничего не понимаю! Пью лишь бы не заснуть, когда двойные дежурства, да тоже тяжелые ночи выпадают, - упрямо вела она его к разговору на скользкую тему.