Элемента.М
Шрифт:
– Какой он, оказывается был красивый, - сказала она со слезами на глазах, - Сейчас у него нет крыльев. От этих медных украшений тоже даже воспоминаний не осталось, - и она провела рукой по красивым узорам накладок, которыми дополнительно было украшено надгробие, и по блестящим завиткам низкой оградки, - А вот там будет барельеф девушки.
Она потянула Дэна к пустому месту.
– Наверно, она еще не умерла. Дату на памятнике со временем стало совсем не разобрать. Осталось только имя. Анна.
– Ты хочешь сказать,
– Конечно! И не раз! Ты сам на нем уже был, - улыбнулась она, - Это же наше Сосновское кладбище. Только самая старая, давно заброшенная его часть.
Она перешла на новое место.
– Видишь, здесь похоронена целая семья. А там, - она показала назад на холм и в нерешительности замерла, - Там, где пока ничего нет, там на всех памятниках будет стоять одна и та же дата смерти. 19 июля 1913 года. Господи, а какой сегодня день?
И ничего не говоря она стремглав понеслась к могиле на холме. Дэн бросился за ней.
– Ноябрь двенадцатого, - сказала она, запыхавшись, - Значит, все эти люди умрут на днях. Я просто уверена, что уже июль. Душно, и клевер, видишь вот этот мелкий белый клевер. Он цветет. В детстве мы называли его «кашка» и ели. А дед всегда отправлялся косить сено в первых числах июля, когда этот клевер, как он говорил, был в самом соку. Вот не думала, что сто лет назад он здесь тоже рос.
– сказала Ева, сорвала маленькую рыхлую головку и отправила в рот.
Дэн, который все это время под натиском выдаваемой Евой информации молчал, присел над могилой Купцовой, еще раз внимательно осматривая холм.
– Как ты думаешь, от чего должны умереть все эти люди? – спросил он.
– Я думала, что это какая-то эпидемия. Может тиф, - предположила Ева, - Людей будут хоронить целыми семьями. До нашего времени дожили как раз только общие таблички, где все имена выбиты на одной плите. Семья Платоновых, дата смерти, и дальше имя отчество взрослых, пометка «урождённая такая-то» у женщин, далее имена детей с датами рождения, а самые младшие просто «Иван, младенец», «Лизавета, младенец».
– От тифа не умирают целыми деревнями в один день, - сказал Дэн и поднялся, - Пошли, посмотрим, что-то мне подсказывает, что без этой мнимой Дуси Купцовой не обошлось.
И они снова пересекли поляну.
Тропинка вниз начиналась прямо под тем местом, где они появились.
– Боже, - удивилась Ева, когда они почти спустились, - этих два валуна доживут до наших времен, и даже, кажется, не станут меньше. Мы называли их «завтрак». Видишь, вот этот похож на яйцо, а этот приплюснутый на булку, даже со складочками теста в центре.
Они спустились вниз и повернулись посмотреть на этот гигантский завтрак на ковре цветущего белого клевера. И Дэн невольно заметил, как хорошо его, стоящего наверху, было видно девушке с дороги. Несмотря на слепящее солнце, несмотря на клубящуюся под ногами пыль.
Они вошли в деревню, и Ева, чувствовавшая себя так уверенно среди могил на холме, сразу как-то заробела. Она боялась гавкающих на них со всех сторон собак, она замирала, как только видела кого-то из людей. В доме, к которому они шли, на натянутых веревках, задранных вверх длинными шестами, висело постиранное белье. Ева сжалась при виде девушки, которая его развешивала, и, если бы не сильные руки Дэна, которые прижали её к себе, она бы уже заплакала от страха.
– Ну, ну, - сказал он ей тихонько на ухо, и они тут же оказались в Евиной такой привычной и уютной больничной палате.
– Прости,- сказала она, садясь на кровати, и размазывая по щекам всё же потёкшие слёзы, - Я даже представить себе не могла, что это так страшно.
– Ничего, - сказал он, садясь рядом, - Первый раз всем страшно.
– Мне казалось, что меня сейчас увидят. Еще эти ужасные шавки, - она горестно вздохнула, и спрятала у него на груди заплаканное лицо.
– Как ты думаешь, что может случиться со всеми этими людьми? Банда головорезов, которая вырежет всех, включая грудных детей? – спросила Ева, всхлипывая.
– Думаю, всё намного прозаичнее. Будет пожар, - сказал Дэн.
– Пожар? Уверен? – она подняла на него испуганные красные от слез глаза.
– Абсолютно. Ты заметила, как сухо? Как потрескалась земля?
– О, летом здесь часто был такой ад. Трава желтела и засыхала на корню.
– А при хорошем ветре, учитывая, что все строения там деревянные, огню ничего не стоит спалить всю деревню дотла. Речка далеко. С колодцев не начерпаешься.
– А ручей? – вспомнила Ева злополучный ручей, и сама же ответила, - Мы до него даже не дошли. Он с той стороны, еще ниже за холмом, где стоит эта деревенька. Мы можем помочь этим людям?
– Тем, чьи имена ты вычитывала всё детство с памятников? – уточнил Дэн.
Она молча покивала, уже заранее зная ответ, и горестно вздохнула.
– Жаль.
– Не расстраивайся, Плакса моя, они всё равно давно уже умерли, - сказал Дэн.
– Не все, Дэн, не все, - она многозначительно покачала головой, - И никакая я ни Плакса!
– Да, чёртова бабка! – воскликнул Дэн.
– Что будем делать? – решительно спросила Ева.
– Будем пытаться поговорить с Сарой, - сказал он уверенно, - Может быть она как-нибудь прояснит ситуацию. Но здесь мне точно понадобиться твоя помощь.
– Я готова, - незамедлительно согласилась Ева, солдатиком укладывая на свою кровать. Ей так хотелось реабилитироваться в его глазах за проявленную в деревне трусость и за эти слёзы.
– Что даже чаю не попьем? – удивился он. Но она отрицательно покачала головой, и он аккуратно взял ее за руку, - Как скажешь!