Элемента.N
Шрифт:
— А что ты видела в снах? – пропустил мимо ушей её ответ Феликс, поправляя соскальзывающее с бёдер полотенце.
— Буквально на днях видела красного кролика, — подпирая рукой голову и окончательно выходя из сонной полудрёмы, ответила девушка.
— А до встречи с Вещей? – не унимался Феликс.
— Вот пристал, — хмыкнула она, — саму вещую и видела. Голодную, оборванную и слегка не в себе. Мне сказали, что это была Лея.
— Лея? – округлил глаза Феликс и порывисто сел, забывая, что на нём было полотенце, — Та самая Последняя Пророчица?
— Последняя? – в свою очередь
Феликс встал, равнодушно поднял полотенце и перевязал его вокруг талии. Виктория и не думала отворачиваться, нарочито заинтересованно рассматривая его ниже пояса.
— Не крашу, — он снова сел. — Лея была последней настоящей пророчицей, которую не коснулось ваше проклятье.
— Тогда они должны быть рыжие! – воскликнула Виктория, игнорируя его слова. — Ты же кер! Должен же быть на твоём теле хоть один рыжий волос!
— Хочешь поискать? – он улыбнулся очень многозначительно и даже встал.
— Боюсь, мой парень будет против, — она смиренно опустила глаза, словно принимая свою незавидную участь несвободной женщины. — Та Вещая, с которой общалась я, говорила, что Лея была первой и лучшей из них.
— А в сохранившихся летописях говорится о том, что Лея была изгнана и проклята. И на этом род Истинных Пророчиц прервался. Для службы Богам нашли её сестру, не биологическую сестру, а какую-то монахиню, её дальнюю родственницу со слабыми способностями. — Он налил себе в кружку жёлто-зелёного настоя из небольшого чайничка и снова сел. — Но не смогли провести настоящий обряд, только сделали вид, что он проведён, поэтому все последующие пророчицы были слабы и практически бесполезны.
— Ну, вот видишь, — оживилась Вики, — значит, я не зря её проигнорировала. Значит, я на самом деле вам и не пригожусь.
— Хм, — улыбнулся Феликс. — В том то и дело, что официально признанные пророчицы все были самозванками, но род истинных не прервался. И ты тому подтверждение. Дар передавался, проклятье было произнесено, и ваша чума распространялась. Сама Лия исчезла, и никто не знает куда, и были ли у неё дети. Но её родную сестру, ещё во времена правления последней династии Богов держали в заточении, регулярно насиловали и заставляли рожать, надеясь, что однажды она всё же родит истинную наследницу. Но она так и умерла, прикованная цепями, не родив последнего ребёнка в череде своих сыновей.
— И ни одной девочки? – хмуро спросила Вики.
Да, история была не из приятных.
— Ни одной! – кивнул Феликс. — И я не просто так спрашиваю тебя, видела ли ты какие-нибудь необычные сны. Обладая сильнейшим даром убеждения и способностью проникать в чужие сновидения, которая есть у всех азуров, тебе могли внушить какую угодно мысль. Возможно, вот это твоё стойкое сопротивление дару – именно так и было задумано.
— Откуда ты всё это знаешь, — нахмурилась Виктория. И по её лицу Феликс видел, что она что-то сейчас скрывает.
— Одно время я сильно увлекался историей нашего народа. И как все дети, которым не навязывали
Он не отрывал глаз от её лица, и какой бы невозмутимой она не старалась сейчас казаться, Феликс видел, что она вдруг расстроилась.
— Ты что-то вспомнила? – решил он спросить её напрямую.
— Нет, — покачала она головой. — Красный кролик и Лея – это самое необычное, что я видела. И Феликс понял, что она ничего больше не скажет. Да и ладно! У них впереди ещё был ужин, целая ночь и завтра целый день до вечера.
Но они больше так и не вернулись к этому разговору. Они провели вместе чудесный день, и она исчезла, оставив его с новым ощущением непостижимости.
Она была так доступна, что казалось, протяни руку и возьми, но едва он делал к ней шаг – она делала два назад или сооружала между ними стену. Он отступал – и она тут же бросалась следом, и вновь тянула его к себе. Она была то милой и наивной, то вдруг жестокой и прагматичной. Она была весёлой, а всего через несколько минут вдруг грустной. Она подшучивала над ним, временами даже жестоко глумилась, и тут же жалела и бросалась защищать и оправдывать. Она была непостижима. И она оставила после себя пустоту, которую он ни кем не мог теперь заполнить.
Он обошёл весь зал, наполненный музыкой, голосами, смехом и снующими туда-сюда людьми, но её не было. Он первый раз был в этом большом и красивом доме, и не найдя знакомых, всё же решил спросить о них у хозяина дома, но и он и его спутница тоже исчезли. Слегка расстроившись, он уже присел на краешек дивана рядом с двумя, болтающими о своём, старушками, когда заметил со стороны кухни какую-то нездоровую суету. Конечно, там могли просто что-то разлить, или нечаянно спалить, или повар мог отрубить себе палец, но эти бегающие туда-сюда люди Феликсу показались подозрительными. И подчиняясь своей интуиции, он встал и отправился в самый эпицентр этой суматохи.
Её длинные волосы с едва уловимым оттенком бирюзы на плече у Дэна он узнал сразу. И её безжизненно прислонённая к этому плечу голова не оставляла сомнений — что-то случилось. Он коротко поздоровался, и не задавая вопросов, помог уложить Викторию на кровать в комнате, которая была ближе всего к заднему входу в дом, через который Дэн занёс Вики с улицы. Учитывая, что Дэн врач, от услуг скорой помощи отказались. От услуг экономки тоже, но отлично знающая свои обязанности женщина и не настаивала и не путалась под ногами. Когда Дэн, Изабелла, Феликс и безжизненная Вики остались одни, ситуацию прояснила рыжеволосая девушка.
— Она вдруг охнула и осела. И она была на коньках, да ещё и на льду, наверно сильно ударилась головой и потеряла сознание, — поясняла она для Феликса, переживая и заламывая руки.
— Нет, Изабелла, нет, — успокаивал её Дэн, ощупавая голову Вики и проверяя пульс. — Судя по всему, она просто в обмороке. Надо её раздеть.
И он принялся расстёгивать замки на её лыжном костюме, а Изабелла расшнуровывать коньки. Феликс помогал с курткой, заставив себя отвернуться от её фарфорово-бледного лица. Он сдёрнул оставшуюся на её руке одну из перчаток и что-то выскользнуло из неё и звякнув, покатилось по полу.