Элементарно, Ватсон!
Шрифт:
После его ухода Холмс убрал гримерный набор и прочие предметы, которые они столь скрупулезно изучали с Бутом, и заявил:
— Я чертовски голоден, Ватсон. Вам не кажется, что сейчас самое время поужинать?
Мы вышли из отеля и, завернув за угол, оказались в заведении, во многом напоминавшем наши лондонские пабы. В дальнем конце помещения сидел крупный мужчина в синей полицейской форме. Его фуражка красовалась на столе рядом с пустым пивным бокалом. Когда мы подошли ближе, он переложил фуражку со стола на стул.
— Мистер Булл? — произнес
— Присаживайтесь.
Мы с Холмсом сели напротив него. Здоровяк-полицейский подозвал бармена и, когда тот приблизился, обратился к нам:
— Вы ужинали?
— Нет, — ответил я.
— Ужин для этих двух джентльменов. И кувшин пива. Запишете на мой счет.
— Благодарю вас, — сказал Холмс. — Не подскажете, что в сегодняшнем меню?
— Ростбиф с кюммельвеком, маринованные яйца, пиво, кислая капуста и разные солености, — ответил бармен. — На ваш выбор.
— Великолепно, — отреагировал Холмс, причем, как мне показалось, абсолютно искренне.
Я поразился аппетиту, с каким Холмс и шеф полиции набросились на всю эту странную еду, но, после некоторого колебания присоединившись к ним, понял, что это именно то, чего мне так недоставало после долгого дня, проведенного с коллегой. Особенно мне понравилось мясное ассорти, о котором бармен не счел нужным упомянуть: коротенькие колбаски и кусочки курятины, в основном крылышки и бедрышки. Опыт пребывания в экзотических странах убедил меня в том, что именно местная еда необходима для поддержания здоровья и бодрости.
Холмс встал из-за стола и бросил взгляд в коридор за стойкой бара, дабы убедиться, что нас никто не подслушивает. Сев на место, он сразу же приступил к делу:
— Шеф Булл, вам известно, почему я просил о встрече?
— Да, — ответил тот. — Когда капитан Аллен от вашего имени обратился ко мне, я связался с секретарем президента мистером Кортелью. Признаюсь, меня задело то, что они решили нанять частное лицо, да еще из другой страны, для охраны высоких гостей во время их визита в мой город.
— Разрешил ли мистер Кортелью ваше недоумение?
— Да, — сказал Булл. Он придвинулся к нам и сейчас говорил вполголоса. — Я не чувствую себя задетым, но опасаюсь за судьбы всех остальных. Если что-то пойдет не по плану, будет очень трудно доказать, что мы не были участниками заговора, цель которого — убийство президента. А когда прозвучала фамилия Бут…
Его передернуло.
— Мы должны быть уверены в том, что любые ошибки исключены, — сказал Холмс. — И то, что вы в курсе всей операции, меня в немалой степени успокаивает.
— Но что потребуется от меня?
— Во-первых, строжайшая секретность, — сказал Холмс. — Это не просто мистификация, которую со временем можно будет раскрыть. Мы должны стать творцами исторического события, которое будет восприниматься именно так в течение всех последующих веков. Людей, знающих всю правду, очень немного: мы, сидящие здесь, президент, мистер Кортелью, доктор Розуэлл Парк, мистер Бут и капитан Аллен. Я уверен, что
Булл задумчиво потягивал пиво из кружки.
— Верно, — сказал он. — Что касается моих людей, то каждый из них безоговорочно выполнит любой мой приказ. Им ни к чему знать, почему я этот приказ отдал.
— Именно, — сказал Холмс. — Ваша помощь понадобится в том, чтобы должным образом построить публику. Это во-первых. Во-вторых, вам выпадает ответственная роль в финальной фазе нашего спектакля — и не менее важная на протяжении последующих двух недель.
— Можете рассчитывать на меня, — сказал Бут. — Но нам необходимо детально оговорить главное: что, согласно вашему плану, должно случиться — и чему происходить не нужно.
— Я предлагаю заняться этим, — сказал Холмс, — сразу же после того, как мы закончим нашу великолепную трапезу.
Что и было сделано. Холмсу потребовался всего лишь час в приятной обстановке американского паба, чтобы подробно объяснить, как будет развиваться наша операция: где должен стоят каждый из полицейских, как следует выстроить граждан, ожидающих встречи с президентом, что необходимо делать сразу же после того, как мистер Бут сыграет отведенную ему роль, — и так далее. Я должен сказать, что начальник полиции Булл оказался вдумчивым и дальновидным стратегом: он не только тщательно взвешивал каждую деталь плана, но и поделился своими соображениями, которые основывались на его профессиональном опыте работы с большим стечением народа. По прошествии часа, когда он встал и надел свою форменную фуражку, у них с Холмсом было расписано все до мелочей.
Холмс, по своей природе и темпераменту человек чрезвычайно скрупулезный, настоял на том, чтобы любой член нашей группы знал о ролях, которые будут играть его товарищи, чтобы никто из нас не смог случайно помешать другому делать свое дело. Он потребовал, чтобы каждый отправился на выставку в одиночку и как следует изучил позицию, на которой ему предстояло находиться в близящийся судьбоносный день.
И вот — увы, слишком быстро — наступило шестое сентября. Едва проснувшись, я понял, что день будет жарким. Солнце, едва поднявшись над горизонтом, уже заливало город волнами тепла, а влажность напомнила мне душные дни в Дели перед нашим ежегодным перебазированием в более прохладные горные районы Шимлы.
В 7.15 утра, в доме мистера Милберна на Делавэр-авеню проснулся президент Маккинли. Спустя некоторое время он вышел на улицу, где встретился с другой одинокой фигурой — высоким аккуратно одетым джентльменом, в руках у которого был поднос с сувенирами. Впоследствии мне рассказали, что они прошли вместе всего пару кварталов, однако успели за это время обменяться важной и весьма детальной информацией. Затем таинственный коммивояжер расстался с президентом, и каждый из них отправился своей дорогой.