Елена прекрасная
Шрифт:
– Зачем? Он выглядит не как пират, а как воин. Я с детства ращу его воином. Не случайно, в тот раз, ещё будучи пятиклассником, он бросился на взрослых хулиганов, которые обижали первоклашек…
– И потерял глаз.
– Но приобрёл уважение. И репутацию! Раны, полученные в бою, всегда украшали мужчин. Разве Кутузов стыдился своей чёрной повязки?.. Или Моше Даян?.. Наоборот: я настаиваю, чтобы мой сын носил повязку!.. И хватит об этом. Вы же пришли не только затем, чтобы давать мне советы? Переходите
– Перехожу. – Валентин сделал глубокий вдох и продолжил. – Значит так: в Москве у меня есть друг-адвокат, вместе в десантниках служили. Он давно звал меня в столицу, но я не решался. А вот сейчас меня серьёзно пригласили в корпорацию, занимающуюся продажей недвижимости. Мой одноклассник всего лет пять назад туда переехал, начал работать в морге и уже дошёл до чиновника Мэрии.
– Шагал по трупам?
– Зачем вы так? Просто в Москве – больше перспектив для предприимчивого человека.
– У нас предприимчивость стала нормой безнравственности. Россия не готова к капитализму. Так же, как не была готова к социализму. Всё преждевременно, начиная с отмены крепостного права. Вспомни, ты же историк, ты этому детей учил!
Не вступая в дискуссию, Валентин продолжил:
– В Москве меня поддержат, помогут открыть свою риэлторскую фирму… Знаете, что это такое?
– Знаю. Недавно читала о них статью: «Преступления на рынке недвижимости». Значит, будешь жилплощадью спекулировать?
– Почему спекулировать? – обиделся Валентин. – Я буду покупать полуразрушенные квартиры, перестраивать их, достраивать, реставрировать и только потом продавать.
– О, да ты – перспективный спекулянт. – Аделаида помолчала и спросила. – И зачем ты мне это всё рассказываешь?
– Прошу помощи: мне нужны сто тысяч долларов, для раскрутки.
– Ты меня перепутал с Рокфеллером – у меня нет таких денег.
– Но у вас есть фамильные бриллианты нашей семьи… Я знаю, как вы ими дорожите, поэтому не прошу их продавать – только заложить, хотя бы один камень. Я встану на ноги и верну, клянусь вам!..
– Эти бриллианты – реликвия семьи Горчаковых, они перешли от деда к отцу, от отца ко мне, и я всю жизнь сберегала их от советской власти и от толпы завистников и доносчиков. – Она решительно добавила: – Я не стану их ни продавать, ни закладывать. И скажу больше: даже если б у меня был миллион долларов, я бы не дала тебе ни цента!
– Но почему?.. Почему?
– Потому что ты хочешь опозорить фамилию Горчаковых: в нашем роду не было торгашей и спекулянтов. Я так гордилась тобой, когда ты служил в десантных войсках!
– Вы бы хотели, чтоб я всю жизнь прыгал с парашютом?
– Я бы хотела, чтоб ты всю жизнь помнил, что в тебе течёт дворянская кровь. Маклер – не профессия для дворянина! Наши предки служили отечеству, а не обманывали одиноких пенсионеров, ведь слова маклер и мошенник – сегодня синонимы.
– В любой профессии можно оставаться честным человеком. Я ведь тоже Горчаков!
– Ты сохранил только фамилию, которую собираешься опозорить.
Валентин уже с трудом сдерживал себя.
– Тётя, вы помешаны на своём дворянстве!
– Это лучше, чем быть помешанным на спекуляции.
– Но почему обязательно спекуляции?!.. Это… Это…
– Он встал во весь свой огромный рост. – Это уже явная паранойя! Или, извините, старческое слабоумие!
Не поднимая головы, Аделаида негромко скомандовала:
– Пошёл вон! И забудь, что у тебя была тётя – этого плебейского хамства я тебе до конца жизни не прощу!
Анюта попыталась погасить конфликт.
– Но, тётя Адя, Валя не хотел вас обидеть, он просто…
Аделаида не дала её договорить.
– И ты ступай за ним, ведь перед тобой открывается огромная перспектива: будешь сидеть в кассе и считать чеки!
Глава третья
Из квартиры Валентина и Анюты уже всё было вывезено. Осталась только тахта, на которой до последней ночи спали хозяева. Грузчики выносят и её.
В кухне Анюта собирала оставшуюся посуду, которую Валентин паковал в картонную коробку.
– Я думаю японский сервиз можно не брать, – предложил он, – из двенадцати тарелок ты разбила шесть.
– Ну, так что? Будет сервиз не на двенадцать персон, а на шесть. Я его очень люблю.
Став на цыпочки, она потянулась за очередной тарелкой, но уронила её. Тарелка разбилась. Анюта расстроилась, но попыталась своё огорчение скрыть.
– Это ведь к счастью, правда?
– Правда. – ответил Валентин. – Судя по количеству разбитой тобой посуды, мы самая счастливая семья в мире! – Увидев, что она огорчена, подошёл, обнял её и успокоил:
– Лично я люблю сервизы на пять персон!
Из комнаты Елены уже тоже все вещи вывезены. Она запихивает в сумку оставшуюся мелочёвку.
Зазвонил мобильник. Елена включила его и услышала голос Нельсона:
– Привет! Я хочу пожелать счастливого пути.
Елена удивлена.
– Нельсон? Ты же обещал прийти проводить.
– Извини, но я не смогу: мама заставила меня поклясться её здоровьем, что я не буду встречаться с вашей семьёй.
– Ну, и не встречайся!.. Дурак!
Она явно обижена и огорчена. Резко выключила мобильник. Он снова звонит, но она его уже не включает.