Елена Троянская
Шрифт:
Геланор с утра до вечера был занят тем, что изучал, как «наши союзники из числа растений и животных», как он их называл, могут помочь нам в нашей борьбе. Он прекрасно разбирался в ядовитых растениях Греции. Теперь он собирал сведения о местных растениях, которые можно использовать, чтобы обрабатывать стрелы или получать ядовитый дым. Существуют виды растений столь ядовитые, что даже мед, полученный из их цветов, и дым, образовавшийся при сжигании веток, обладает смертельной силой. Конечно, при использовании дыма основная трудность связана с тем, что при
Единственное исключение в этом смысле представляла смесь земли и камней, которая при нагревании на солнце воспламенялась. Отличное средство, чтобы метать в шатры и повозки, но и у него есть свой недостаток: для этого нужно находиться довольно близко к поражаемой цели.
— Подумать только, что обычный лук считается оружием, сопряженным с мошенничеством, — сказала я Геланору. — Да лук выглядит оружием героя по сравнению с ядовитым дымом, падающими с неба скорпионами, зараженным чумой платьем!
— Умоляю тебя! Давай будем называть чуму «стрелами Аполлона». Мне кажется, это более звучно.
— Как тебе угодно. Выходит, в храмах Аполлона хранятся болезни войны, а в храмах Афины — оружие войны?
— Да. У каждого бога — свой арсенал. Арес находится посередине между ними: он воюет не так разумно, как Афина, он сеет панику и ужас, как чума.
— О Геланор, как я хочу, чтобы нам никогда не пришлось воспользоваться этим арсеналом!
— Я тоже. Но гораздо спокойнее, когда он имеется в распоряжении.
Чудесным солнечным днем наш разведывательный отряд отправился в экспедицию на восток. В мирное время нет ничего лучше, чем в такой день скакать по полям. Но наши мужчины вышли через восточные ворота, помахали нам — мы стояли на стене — и, осторожно перейдя поле, скрылись в лесу.
— Я волнуюсь за Энея и Креусу — как там они в Дардании, — сказала Гекуба, глядя вниз со стены. — Каждый день думаю: лучше бы они остались в Трое.
— Матушка, ты же знаешь, Эней — царь Дардании. Он должен быть со своим народом, — ответил Гектор. — Я не думаю, что греки осмеливаются покидать свой прибрежный лагерь. Но отряд все разузнает.
Его голос звучал убедительно. Его манера говорить, властная и уверенная, действовала успокаивающе.
— Уж больно тихо ведут себя греки, — вдруг заметил Приам. — Не нравится мне это.
Гектор рассмеялся раскатисто, от души.
— Тебе с твоими старичками не терпится в бой?
Приам обернулся и посмотрел на него.
— Вовсе нет. Я же не старый идиот, Гектор. Не принимай меня за такого. Я хотел сказать то, что сказал. Греки ведут себя очень тихо. Они ведь проделали весь этот путь не для того, чтобы бездельничать в шатрах и развлекаться с блудницами.
— Возможно, дома, в гористой Греции, война казалась им более привлекательной, — пожал плечами Гектор. — То, что воображаешь себе, редко совпадает с действительностью.
— И все же не нравится мне эта тишина, — упрямо повторил Приам.
Дни шли. Наш отряд должен был уже вернуться. По-прежнему стояли солнечные летние дни и словно дразнили нас: мы смотрели вниз — на прекрасную, но недоступную Троянскую равнину. Приближалось время открытия традиционной ярмарки, которой в этом году не будет. Исчез еще один источник дохода, который питал город. А он был гораздо важнее, чем поступления от продажи питьевой воды. Одно присутствие греков, даже без боевых действий, наносило городу большой ущерб.
Через пятнадцать дней Гектор наконец объявил, что посылает второй отряд на разведку, узнать, что случилось с первым. Не успел снарядиться новый отряд, как из леса показался участник первого отряда. Он ковылял с трудом и упал в поле на подступах к городу. Мы послали за ним колесницу.
С мрачными лицами горожане несли его по улицам к дому. Врачи прикладывали все силы, чтобы помочь ему. У него было множество колотых и резаных ран, одна нога сломана, кость вонзилась в лодыжку. Выходя от него, доктор безнадежно покачал головой. Нога почернела, стала гнить. Перед тем как несчастный впал в забытье, Гектор успел поговорить с ним. Страдая от лихорадки и еле шевеля губами, тот сказал, что отряд попал в засаду.
— Похоже, они точно знали, когда и где мы пойдем. Они нас ждали.
— Кто? Кто?
— Греки. Судя по языку. Они говорили не на нашем наречии. — Раненый поморщился от боли. — Они убивали с наслаждением. Сначала закололи Оэкса. Не успел Гилей оглянуться, как пронзили его копьем. Они были кругом, повсюду.
— Сколько их было?
Раненый закрыл глаза.
— Соберись с силами. Это важно!
— Много. Десять… Двадцать… Не знаю. — Раненый отчаянно вскрикнул и затих с открытым ртом.
Врач склонился над ним, приложил ухо к груди.
— Умер, — произнес он.
Теперь прогулки на гору Ида и к источникам уже не казались горожанам такими привлекательными, как раньше. Гектор потерял голову. Каким образом враги узнали о наших планах?
— Как мы сможем победить, если грекам известно о наших перемещениях?
— Может, греки случайно наткнулись на наш отряд? — предположил Троил.
— Нет, раненый сказал, что их поджидали в засаде, — напомнил Деифоб.
— Может, им какой-нибудь прорицатель сказал, — заметил кто-то. — Тот же Калхас, к примеру.
— Нет, отец не занимается такими предсказаниями! — раздался тонкий голос Гиласа из дальнего угла. — Он только истолковывает знамения, гадает по полету птиц или по внутренностям.
Гектор собрал своих друзей в мегароне. Это не был обычный совет: отсутствовали старейшины и Приам. В разговоре принимали участие только молодые воины. Гектор не восседал торжественно в кресле, а шагал взад-вперед, выпятив квадратную челюсть. Его обычно ровный голос был окрашен гневом.