Элеонора Дузе
Шрифт:
ной хронике. По окончании последнего спектакля перед театром со¬
бралась толпа зрителей, встретившая появление актрисы криками:
«Да здравствует Дузе! Да здравствует наша Дузе!» Шумная процес¬
сия с бенгальскими огнями проводила актрису до самого дома.
Летом Элеонора Дузе с труппой Чезаре Росси отправилась из Три¬
еста в Южную Америку. Этими первыми заграничными гастролями
начались для нее бесконечные скитания по всему свету.
ГЛАВА VII
как трудно было завоевать новую публику, мы узнаем из письма Ду¬
зе Матильде Серао от 28 августа 1885 года. Гастроли открылись «Фе¬
дорой». Зал был слишком велик, голос актрисы терялся в нем, и зри¬
тели, заполнившие театр до отказа, отнеслись к спектаклю с полным
равнодушием. К тому же все актеры были подавлены смертью своего
товарища по сцене, артиста Дьотти, скончавшегося от желтой лихо¬
радки.
В следующий вечер давали «Денизу». На этот раз спектакль шел
в полупустом зале. Но, как это часто случалось с Дузе, как раз в тех
случаях, когда зрителей в театре было мало, ее подхватывала какая-
то таинственная сила, и она играла с особой убедительностью, словно
стараясь привлечь тех, кто не пожелал прийти на спектакль. Так про¬
изошло и на этот раз. Она хотела победить и победила. Успех был
обеспечен и ей и труппе. Теперь они могли продолжать гастроли в
Монтевидео и Буэнос-Айресе.
В это время на долю Элеоноры выпало тяжелое испытание. Чувст¬
во, соединившее ее и Флавио Андо, неизбежно привело к разрыву с
мужем. Тебальдо Кекки остался в Аргентине. Элеонора взяла на себя
обязательство погасить его долги и заботиться о содержании малень¬
кой дочери, которая осталась на ее попечении.
В начале 1886 года перед Дузе встала новая проблема — необходи¬
мость оставить труппу Чезаре Росси *. Такое решение, трудное само
по себе, оказалось для Дузе вдвойне тягостным. Она была глубоко
привязана к Росси и благодарна ему за его непрестанную отеческую
заботу, за чуткое отношение к недавно разыгравшемуся сугубо лич¬
ному конфликту с мужем. 26 ноября она ему писала в Буэнос-Айрес;
«...Ваши слова доставили мне сегодня... большую радость. Они осво¬
бодили меня от упреков совести, от мыслей, которые тяжелым моло¬
том бились у меня в мозгу, и от тоски... безысходной тоски, терзавшей
меня. Что вы хотите! Когда я в театре... среди чужих, я заставляю се¬
бя быть сильнее, чем на самом деле, и притворяюсь беззаботной... что¬
бы стать еще сильнее, но сейчас, когда я одна дома, наедине со свои¬
ми мыслями, со своей ответственностью перед моей девочкой, которая
находится на моем попечении... мне захотелось поблагодарить вас за
сегодняшние слова утешения. Спасибо вам за то, что вы принесли
успокоение моей душе и мыслям. Порой я совсем теряю голову, ста¬
новлюсь, как помешанная... А как тяжело мне тогда бывает. Я благо¬
дарю вас за добрые слова... Я обращаюсь к вам, словно к своему от¬
цу... если бы мне посчастливилось иметь наставника, человека умно¬
го, доброго, который оберегал бы мою юность... мою жизнь...»
Она была благодарна Росси за то, что он понял ее с самого начала
их знакомства, и подтверждение этому мы находим хотя бы в воспо¬
минаниях Розаско. «...Однажды,—пишет он,— тридцать пять лет то¬
му назад, мне написал из Турина Чезаре Росси: «Объяви, пожалуй¬
ста, всем друзьям и, если хочешь, также и в газетах, что я напал на
золотоносную жилу. Я хочу сказать, что открыл одну молодую актри¬
су, обладающую врожденными задатками и талантом новой форма¬
ции». Этой «золотоносной жилой» была Элеонора Дузе.
* Несколько лет назад я присутствовала при разговоре, во время которого
Ольга Оссани Лоди (Фебеа) рассказывала писателю Рейпгардту, как антрепре¬
нер Чезаре Росси, глубоко веривший в исключительную талантливость Элео¬
норы Дузе, приняв ее в свою труппу, продолжал о пей отечески заботиться.
Лоди добавила, что именно затем, чтобы защитить ее от неизбежных пресле¬
дований поклонников, он одобрил ее брак с товарищем по искусству Тебальдо
Кекки. Позднее в книге Рейнгардта я прочитала, что Дузе будто бы вышла
за Кекки, чтобы спастись от преследований старика Росси. Ошибка, по-види¬
мому, произошла либо из-за недостаточного зпапия Рейнгардтом итальянского
языка, либо просто из-за невнимания. Тем не менее это суждение было сохра¬
нено в различных переводах книги и в некоторых статьях. Будучи свидетель¬
ницей разговора, о котором я упоминала выше, я могу судить, сколь опасным
оружием является слово. Подумать только, что по-отечески добрый Росси пре¬
вратился в некоего перезрелого Дон Жуана (прим. автора).
В миланском театре «Мандзони» на одном из спектаклей «Памелы
в девушках» Гольдони я услышал интонации, увидел жесты, был сви¬
детелем слов, которые отличались такой неподдельной искренностью
и непосредственностью, с какими я никогда не встречался на сцене.