Эльфанутый
Шрифт:
«Беги, дура» — хотел сказать я, но передумал. А то обратит паукоблин на меня внимание. А так хоть успею убежать, пока ее жрут. Хотя еще Блюма можно в дороге под жопу пнуть. Костлявый, конечно, но какая-никакая приманка.
Тварина издала звук схожий со скрежетом паучьих жвал. Приблизилась к радостной Катарсии, обвила ее лапищами.
— Блюм, ща яд ей впрыснет, глянь, — зашипел я.
— Аргх-х, — так же тихо отозвался котоящер.
— А потом в паутину ее… — не унимался я. — В берлоге сначала ее отдерет по кругу с товарищами. А потом сожрут. Представляешь
За пауком вылезло еще одно существо.
Жирнющий гоблин кислотно-зеленого цвета. Короткие ножки еле-еле передвигали его огромное тело. Ягодицы свисали так, что прорыли две борозды в земле. Маленькие глазки довольно пялились на Катарсию. Хотя я бы назвал это по-другому. Кислотный гоблин успел раздеть ее глазами и порвать эльфийскую задницу прямо здесь и сейчас вместе со своим коллегой, используя паучьи лапы как тентакли.
Катарсия обратила внимание на толстяка.
— Драник! Как же я рада тебя… Трайл, перестань смеяться, ты их пугаешь!.. Как я рада тебя видеть. Надо же, как ты поправился… Трайл!.. Ну ничего. Небольшая диета и все станет хорошо… ТРАЙЛ, я поцарапаю тебя!!!
— Ката-та! — бзднул ртом мутант. — Жива-та?
На очередной мой приступ нервного ржача Катарсия засветилась синим пламенем. Прямо на несколько метров вверх полыхнуло. Монстры даже не дернулись, а я резко замолк. Ясно-понятно, что истерить-то.
— Где остальные? — взволновано спросила девушка, гася энергетическое пламя.
— Клоп-та! — баснул жироблин. — Ко мне-та.
Клоп-та. Это пиздец. Это правда был клоп, только размером с Блюма. Тело клопа, а голова гоблина. При этом половина лапок были то ли переломаны, то ли выдернуты. Судя по выражению перекошенной зеленой морды, клоп-ту живется несладко.
— Клоп! Ах ты мой хороший! Иди сюда! Как я рада тебя видеть! Что же такой несчастный? Мало кушаешь! Иди ко мне!
Катарсия присела на корточки, протянула руки в сторону «малютки». Клоп-та, еле волоча тельце, дополз до нее и…
Хр-р-р-рк.
Одним ловким движением эльфийка свернула клопу тонюсенькую шею.
Мы с Блюмом переглянулись. У обоих челюсти уже лежали на камне, в который мы вцепились, обосравшись от такой картины.
— Бедолага, — грустно сказала дочка Эльдариона, приподнимая за ухо клоп-ту. — Страдал долго. Ничего. В следующий раз получится.
Она с пофигистичным видом выкинула трупик за спину.
— А что остальные? — отряхнула аристократичные ручки.
— Не жить-та, — пожал буграми жироблин. — Ходили на охоту-та. Встретили эльфов-та. Убили их-та. Жаль-та.
— Та-а-а-а! — печально протянул я.
Ох, сколько же у меня вопросов. Вот этот паукоблин мне не понятен. Как ему пришили инородные конечности? Это совершенно разная физиология видов. Мышцы, жилы, сухожилия и кости должны быть совершенно несовместимы. Не говоря уж об остальном. И как все это объяснить?
Ну конечно же, очень просто.
МАГИЯ!
С кем скрещен жирдяй, я не понял. Видимо, там бурная смесь морской свинки со шпинатом. Потом его откормили протеином и чизбургерами.
— Трайл! — посмотрела на меня Катарсия. — Мы…
— Ни слова больше! — прервал я ее, осознавая тлен бытия. — Мы забираем их, да?
Лишь бы ошибся, лишь бы ошибся, лишь бы ошибся.
— Конечно, Трайл. Они очень ценные экземпляры. Магические изыскания по межрасовому скрещиванию. Ты не пожалеешь, я обещаю. Они могут быть полезными слугами. Разводить огонь, готовить пищу. Что вы еще в лесу делаете…
Напряженная тишина.
Паукоблин запутался в своих лапах, по-идиотски крякнул и упал, ударившись головой.
Жироблин не выдержал молчаливого напряжения. Пернул так, что Блюм подскочил и снова сорвался со своего шпиля.
Да, я согласился. Раз уж я за многонациональное государство без предрассудков, то не могу отказать в приюте двум уродам за то, что они такими родились. Это запятнало бы мою репутацию. Да и сам я верил, что любое существо в этом мире живет не потому, что имеет на это право. А потому что так произошло во вселенной, не знающей, что такое законы и правила.
Остальное — лишь воля.
Глава 9. Бочка слизи
— Чего они хотят-то? — поежился я, провожая взглядом зайца с фосфорно-голубыми ушами.
— Не знать-та, — буркнул толстяк, хотя к нему не обращались.
Паукоблин щелкнул жвалами один раз. Это значит «да». Нет — два раза. Он все понимал, но говорить не умел. Вместо голосовых связок у него что-то паучье.
— Никто не знает. Их не должно существовать, — как пулемет затараторила Катарсия. — Они есть, но их нет. Семнадцать лет пыталась разобраться. Высылала отряды на поимку. Безуспешно. Они неуловимы. Я даже не знаю реальны ли они. Может это спектральный призрак. Энергия. Иллюзия.
Я повернул голову в сторону белки с голубыми лапками. Она прыгала с ветки на ветку. А потом просто пропала, скрывшись в листве.
— Ветки-то шевелятся, — заметил я.
— Шевелятся ли они в действительности? — мгновенно ответила бывшая аристократка. — Никто из нас не пойдет проверять реально ли дерево.
Ого, вот это она меня загрузила. Минуту мы шли молча.
Потом я не выдержал, развернулся, сорвался с места. Наверное, со стороны Катарсии этот момент выглядел так:
— Ты куда?! — крикнула она мне в спину.
Я не ответил, скрылся из ее вида.
«Бум!» — послышался глухой звук удара о древесину.
— Реальное! — обрадованно крикнул я.
— Отлично! Но реальны ли на ней ветки?!
Послышался визг Блюма и хруст ломающихся веток.
— Тоже реальны!
И через секунду:
— А! Только не лицо!
Половину пути я допрашивал Катарсию о прелестях межвидового скрещивания. Она с огромным энтузиазмом отвечала, приправляя информацию огромным количеством воды. Когда можно ответить просто «да», она пересказывала эльфийскую энциклопедию.