Эльфанутый
Шрифт:
— А омаров в белом вине ему туда не утрамбовать? — возмутился я. — Короче, жратвы любой несите. Усик, с тебя забота о ближнем. Корми, лелей. Кто будет обижать, жалуйся мне. Усёк, усик?
«Щелк!»
На срочную планерку собрались Улук-Урай, гном Бори с ухоженной шевелюрой, папа-фермер Дрек, сталбыть. Незаменимые предметы интерьера — Бом и Гым. Испачканный в угле историк Тхорк. Зачем-то пригласили шеф-повара, но он лишь шикнул про высшие материи
Ах да, чуть не забыл. Еще у нас новый член Совета — Катарсия Порочная, нареченная мною Кровавой Кэтти и вступившая в должность руководителя испытательной лаборатории, аккредитованной мной на право потрошения, жесткого убиения, негуманных экспериментов и опытов со всем вытекающими: поднятие мертвецов, призыв демонов, пытки невинных девственниц, превращение гоблинов в морковки и наоборот. Ей уже дано указание — особое внимание уделять эманациям страдания фей. Насколько я знаю, те сами ими питаются, поэтому моя совесть чиста. Сука, темным тварям — темная участь.
— Я начну, — сказал Улук-Урай. — Пока тебя не было, молодой вождь, у нас возникли проблемы. Дичи стало очень мало. Раньше охотился эльф — было лучше. Теперь пытаются орки. Иногда получается, но мы распугали всю живность вокруг. Один олень в несколько дней — уже хорошо. Хотя съедать мы можем по две туши в день. Пока рыба, коренья, грибы и ягоды как-то спасают. Но предупреждаю, что орк без мяса не орк. А сезон дождей через четыре оборота близнецов.
Я кивнул, соглашаясь.
— Что еще?
— Гоблины, — продолжил шаман. Катарсия шевельнула длинными ушками, — обнаружили нас неделю назад. Пока никто не пострадал, но уже есть раненые. Мелкие проныры пакостят, как могут. Мешают охоте и собирательству. Я как раз хотел на днях отправить отряд — мы знаем, где их логово.
— Я тоже! — подпрыгнула Катарсия и подняла руку. — Тоже! Тоже! С отрядом. Гоблинов убить, матку нет. Матку! Матку! Мне! Моя радость!
— Добро, — согласился я, чувствуя, что могу об этом еще пожалеть. — И я тогда уж пойду. Хочу посмотреть.
Никто не стал переубеждать остаться из разряда: «Ой, ты же насяльника, тебя низя. Сиди дома». Это Зеленые Анаконды. И вождь идет впереди рядов своих.
— Контрабандисты стали плавать чаще, — взволнованно сказал Улук-Урай. — За неделю корабль проплывал трижды. Туда и обратно. Но пока к нам никто не наведался, значит они молчат. Но долго это не продлится, молодой вождь.
— Согласен. С ними нужно договориться. Не пытались?
— Пытались, Трайл. Они делают вид, что нас нет. Даже не смотрят в нашу строну.
— Странно.
— Гомики, — буркнул Бом.
— Еще надо решить, что дальше строить! — встрял в разговор гном Бори. — Можем начать с кузни. Железную руду нашли, уголь используем древесный! Трайл, хозяин. Дай кузню. Неможется
— Как стена и подъемник?
— Укрепили и то, и другое. Стену уже только каменную строить, но сам понимаешь, хозяин, с нашими-то силами…
— Десять лет строить будем.
— Верно говоришь, хозяин.
Тишина. Все погрузились в свои мысли.
— А че… — харкнул Гым, — итх… Сказать вождю. О итре… А, тьфу!
Гым сплюнул от злости. Не смог выговорить какое-то слово.
Я вопросительно посмотрел на шамана.
— Итерна, — пояснил он. — Вампир таки объявился, молодой вождь.
Мое сердце нырнуло, доплыло до пяток, отбивая по ним ритм. Это отразилось на лице.
— О, не переживай, Трайл. Она оказалась не опасна. Это высший вампир и крови ей не требуется. Иногда приходит, играет с детьми, рассказывает истории. Потом уходит.
— Детей пересчитывали? — не успокаивался я.
— Как-то не подумали, — захлопал глазами шаман, переглядываясь с Тхорком.
— Пересчитайте, уж будьте так любезны, милсдари.
Бом зафыркал, выплевывая пережеванный корешок.
— Так, планерка на сегодня окончена. Вы меня и так загрузили по полное не хочу. Завтра скажу, как жить дальше. Да что там за шум?!
Детский гомон, крики радости и пьяные, но добрые потасовки гремели до самого вечера. Зеленые Анаконды торжествовали. Истинный вождь жив. Легкая Душа вернулась. Все забыли о мирской суете. Я бы возмутился такой безответственности, но после планерки уселся за общий стол и был занят прокрастинацией. Сидел, лениво пожевывал сушеный гриб, мычал и думал о вселенских заботах.
— Готовишься к отцовству, молодой вождь? — хихикнул шаман, сидящий рядом со мной.
— Ага, — апатично ответил я. — Обхохочешься. Скажи лучше, уважаемый шаман, не знаешь ли ты, что случилось Кентавряшей?
— Младший человек был в том отряде, — резко погрустнел Улук-Урай. — Но вся Мурьяки дымилась. Эльфы были повсюду. Если бы кто-то сунулся в поселение, его бы заметили. Лишние вопросы — лишние ответы. Так что нет, Трайл. Никто не стал возвращаться в поселение. Мы не знаем, что с нашей Кентавряшей.
— Значит нужно вернуться. И на этот раз расспросить о белом кентавре. Мы так со своими не поступаем. Пропал — ищем. Умер — хороним.
— Сделаем, молодой вождь.
Черт! А я надеялся…
Я так и не навестил Каю. Ссал. Мне сказали, что она крепко спит под снадобьями. Ну и славно. Через десяток минут мозговой активности, я пробухтел:
— Надо бы придумать название.
— Че? — плюнул Бом, сидящий напротив меня. — Кого назвать?
— Поселение. Есть идеи?
— А че его звать, — сказал Гым, потирая набитый живот. — Дом. Во.