Эльфийка и эпидемия безумия
Шрифт:
— Нам можно будет участвовать в аресте племянника лавочника?
— В этом нет необходимости, — спокойно откликнулся герцог. — Хватит и обычных стражников.
Он нажал на кнопку на столе, и вскоре явился секретарь. Герцог продиктовал необходимые распоряжения для Бидера. Потом велел позвать телепортиста, которого, оказывается, взял с собой из Тароса. И все завертелось.
Мы, чувствуя себя лишними, продолжали сидеть в креслах, не решаясь помешать или обратить на себя внимание. Только когда удовлетворенный герцог отпустил подчиненных, Вэйд проговорил:
— Где нам можно подождать прибытия стражников с арестованным?
— Не знаю, как вы, но я очень проголодался, — одарил его улыбкой герцог. — Буду рад, если составите мне компанию за обедом. К тому времени, думаю, все уже будет готово.
Вэйд явно не пришел в восторг от такого поворота, но удержался от дерзости. Я же поблагодарила за оказанную нам честь и заслужила снисходительную улыбку герцога. Он велел подать обед прямо в кабинет, и мы расположились за наскоро сервированным слугами столиком.
Вэйд, зараза такая, хранил угрюмое молчание, отдавая должное вкусной еде. Мне же приходилось отдуваться за двоих, пытаясь вести светскую беседу с герцогом. Нужно ли говорить, что от соседства с таким важным человеком у меня мысли путались и кусок в горло не лез? Хотя герцог ничем не показал, что считает меня ниже себя, был любезен и остроумен. Вот в этом Вэйду стоило бы у него поучиться. Имею в виду обходительность и хорошие манеры.
Закончив рассказывать очередную историю, герцог Баниан вдруг обратился к Вэйду:
— Господин Бидер хорошо о вас отзывался. Считает одним из лучших в своем Департаменте. Да и учитывая магический потенциал, очевидно, что вы могли бы достигнуть многого. Нам в Таросе не помешал бы такой перспективный молодой маг.
— Я уже один раз говорил вам, что не нуждаюсь в чьей-либо протекции, — сухо сказал Вэйд, а я мысленно сделала себе зарубку.
Значит, они и правда уже встречались. Судя по всему, герцог предлагал помощь, но напарник со свойственной ему твердолобостью наотрез отказался. Как и сейчас. Вопрос только: почему?
— Речь идет не о протекции, — терпеливо отозвался герцог, с легкой укоризной глядя на напарника. — Всего лишь о том, чтобы один из талантливейших магов Мадарской империи более продуктивно использовал свои способности. Вам должно быть известно, что государство покровительствует многообещающим выпускникам Академий. К чему такое упрямство?
— Благодарю, но меня вполне устраивает жизнь в Бармине, — отрезал Вэйд, и в глазах герцога впервые вместо спокойной уверенности и сдержанности вспыхнула досада.
— Глупый мальчишка, — пробормотал он, но тут же вновь улыбнулся привычной вежливой улыбкой. — Как вам будет угодно, господин Садерс.
И герцог завел разговор со мной, расспрашивая о том, как я оказалась в Бармине и почему выбрала такую работу.
Разумеется, правду я не сказала, заявив, что всегда мечтала стать дознавателем, а предложили это место мне только здесь. Не знаю, поверил или нет, но воспринял благосклонно и начал расспрашивать о моих расследованиях, трудностях и успехах. Я не удержалась от упоминания о деле Авелины Дарби. До сих пор казалось чудовищной несправедливостью, что хладнокровная манипуляторша и убийца избежала наказания. Герцог слегка удивился, когда я прямо спросила его, оказалась ли она действительно настолько полезной, чтобы не понести ответа за свои преступления. Даже взглянул, как показалось, с куда большим интересом, чем раньше.
— Как я уже говорил, государство не разбрасывается талантливыми людьми. Именно потому Мадарская империя в последние десятилетия достигла такого расцвета, — с тонкой улыбкой сказал герцог. — Жаль, что мы раньше не разглядели эту перспективную молодую женщину. Но я всегда считал, что каждый заслуживает второго шанса, — при этих словах он многозначительно глянул на Вэйда, но тот еще больше нахмурился и отвернулся. — Авелина Дарби ступила на путь исправления и теперь использует свои таланты в правильных целях.
— Не думаю, что тем, кто от нее пострадал, от этого станет легче, — заметила я.
— Милая моя, вы еще слишком молоды и категоричны, — мягко проговорил герцог. — Вам сложно понять, что иногда для блага тысяч вполне оправдано пожертвовать единицами. Та польза, которую может принести эта женщина, куда существеннее морального удовлетворения от того, что преступник понес наказание.
— Вы правы: я не понимаю, — покачала головой.
— А тебе и не понять, — вмешался Вэйд. — Чтобы это сделать, нужно иметь образ мышления тех, кто находится на вершине власти. Для них мы всего лишь пешки, которыми можно пожертвовать ради какой-то неведомой высшей цели.
Я затаила дыхание, пораженная тем, что он открыто решился дерзить столь могущественному человеку. Герцог откинулся на спинку стула и некоторое время с прищуром смотрел на Вэйда. Потом его губы раздвинулись в задумчивой улыбке.
— Любая пешка, обладающая определенными талантами и умом, может переместиться выше. И поверьте, взгляд на мир оттуда становится иным. Начинаешь мыслить куда шире. Не узкими интересами одной личности, а куда более впечатляющими масштабами. Вы оба способные молодые люди, и, возможно, однажды поймете, о чем я говорю, если достигнете определенного положения. Когда от вас зависит не только собственная судьба, а судьба многих, мыслишь по — другому. Как и более растяжимыми становятся категории добра и зла.
Не знаю, как Вэйда, но меня слова герцога заставили задуматься. Пусть я все равно не могла оправдать того, что благодаря этому человеку Авелина Дарби избежала наказания, но в какой-то мере поняла, почему он так поступил. Такая особа в качестве шпионки просто неоценима. Человек, чей магический потенциал нельзя ни почувствовать, ни определить привычными методами, но обладающий уникальным даром создавать идеальные эмоциональные иллюзии. Ее можно ввести в окружение нужной персоны без всяких подозрений. Такую, как Авелина, не станут опасаться, посчитают лишь обычной слабой женщиной. Но в том, насколько она опасна, я успела убедиться на собственной шкуре.