Эльфийка. Переполох в Академии

Винни Фред

Это было какое-то озеро, с топкими илистыми берегами, поросшими болотной травой, я с трудом продиралась сквозь нее, ноги запутывались. Выбравшись на берег, я осмотрелась еще раз — темень непроглядная, даже если я видела это место днем, сейчас я его не узнаю.

— Добрый вечер, — раздалось у меня над головой. Я обернулась и кивнула:

— Здравствуй, лосик. А ты тут какими судьбами?

— Я здесь спал.

— А я сюда упала.

— М, ясно.

Он развернулся и побрел куда-то в темень, я пошла за ним. Помолчала, размышляя о своей собачьей жизни, повздыхала

и спросила:

— Лосик, а тебе Роман нравится?

— Главное, что он тебе нравится, — философски вздохнул лось, я помрачнела еще сильнее.

— Он не нравится моей маме.

— Ну пусть не ест.

Я начала глупо хихикать, лось тоже издал хрипловатый смешок, остановился и посмотрел на меня:

— Ты же собиралась на мне ездить?

— Ты разумное существо, а не животное, на тебе нельзя ездить.

— Роман тоже разумное существо, но он был бы рад, если бы ты на нем поездила.

— Это он тебе сказал? — захихикала я, лось фыркнул:

— Это он тебе сказал. Залезай, — он медленно лег на землю, я с кряхтением на него вскарабкалась и сразу же съехала вниз — он был совсем не такой, как лошади, у него был горб, с которого я соскальзывала. Он понаблюдал, посмеялся и предложил: — На шею садись.

— А ты выдержишь?

— Я крепкий.

Я залезла на шею, взялась за рога и радостно дрыгнула ногами:

— Езжай!

Он встал и осторожно пошел, огибая крупные деревья и сгибая мелкие, я подумала, что лось у меня вездеходный, это очень круто. Он постепенно пошел быстрее, мои мысли вернулись к семейному совету, я задумалась о том, что всегда в глубине души подозревала, что я им не родная. Причем, маме даже сильнее, чем папе, она от меня как будто специально дистанцировалась, часто делала вид, что не понимает меня, хотя я видела, что понимает, и этим отношением как будто подчеркивала, что мы не вместе, мы не похожи, я — не ее вина.

Интересно, каким был мой папа, настоящий? Папа сказал, он был воином. Наверное, у него был громкий голос, и кудрявые волосы, может быть, веснушки еще. И он был очень сильным магом. Я представила свое лицо, каким видела его в зеркале ванной полчаса назад, попыталась мысленно отнять от себя маму и посмотреть, что останется. Не лучшие мои черты, будем откровенны. Нос у меня мамин, эльфийский, маленький, глаза тоже мамины, голубые. Рот чужой, подгулявший — у эльфов губ практически нет, а у меня есть. И брови у мамы как прозрачные ниточки, а у меня вполне человеческие, густые, чуть темнее, чем волосы, русые, с желтым отливом. А папа, интересно, был русый? Или рыжий? Какие у него были глаза? А вдруг у меня будут рыжие дети?

В голове появилась целая палитра детей в разных комбинациях — рыжие с голубыми глазами, русые с зелено-ореховыми… Ой.

Из кустов прямо перед нами выскочил волк, лось остановился и треснул его копытом в лоб, не сильно, но звук получился как по дереву.

— Ай! За что?!

— Задолбал пугать, — флегматично ответил лось, я захихикала и погладила лосиные ушки.

— Ржешь, коза такая? — оскалился мой куратор, — а тебя там весь город ищет.

— Прямо весь?

— Ну, половина. Какая разница? Давай двигай домой, твой папаша в мыле уже как конь, носится по всему светлому лесу.

— Как хорошо, что я в диком, — усмехнулась я.

— Поссорились, что ли?

— Они мне сказали, что в Академию я не поеду. И ты не нравишься маме.

— Да пусть не ест, — фыркнул Роман, лось тихо засмеялся, Роман добавил: — А когда я успел ей не понравиться? Мы даже представлены не были.

— Она нас увидела на фестивале, наверное.

— А. И что теперь?

Я молча пожала плечами, стала гладить лосиные уши, они у него были офигенные, твердые и теплые.

— Юль, а Юль? А ты сама-то в Академию хочешь?

— Хочу.

К тебе я хочу поближе, а не в Академию. Но вряд ли это возможно, так что пусть будет Академия. Лось прокашлялся и сказал:

— Она хочет… — я так сжала его ухо, и представила в голове такое кровавое побоище с участием его рогатой туши, что он закашлялся и прохрипел: —…в Академию, да, хочет.

— Врать нехорошо, — оскалился волк, подпрыгнул и чуть куснул меня за ногу, я взвизгнула, он рассмеялся и отпрыгнул подальше, — просто признай, что хочешь свинтить отсюда, и тебе все равно, куда. Ладно, у меня есть план. Если кто-то хочет, чтобы ты была с ними рядом, а ты этого не хочешь, но сделать ничего не можешь, то остается только сделать так, чтобы они передумали.

??????????????????????????— В смысле? — я заинтригованно наклонилась к нему, он сверкнул глазами:

— Ты уже на правильном пути. Продолжай, пусть захотят от тебя избавиться любой ценой.

Я начала медленно улыбаться, в моей голове зрел план.

Домой я пришла с лосем. Телепортом. В гостиную. Гостиная у нас была скромная, так что лосик задел рогами люстру, ногами — диван, и еще одними ногами — журнальный столик. Папина серая лиса стартанула с пробуксовкой, сложив ковер в гармошку, нырнула в кухню и забилась под шкаф, мамина птица проснулась и стала носиться по клетке, слепо метаясь из угла в угол и обдирая перья об прутья.

Мама прибежала из кухни в халате, и замерла на пороге, созерцая роскошную лосиную задницу. Я обернулась и улыбнулась как счастливый псих:

— Мам, поздоровайся, это Тоэльлинниэль, он будет жить с нами!

— Ты с ума сошла? — прохрипела мама, я улыбнулась еще шире и обняла лосиную шею руками и ногами:

— Правда, он клевый? Такой мягкий, погладь!

— Убери его отсюда немедленно.

— Тебе не нравится мой фамильяр? — я выпрямилась и сделала вид, что сейчас заплачу, мама раздраженно прикрыла глаза:

— Мне не нравится, что он в моей гостиной.

— А твоя птица по всему дому летает, — пробурчала я, щелкнула пальцами и телепортировалась вместе с лосем в свою комнату.

Здесь было попросторнее — мне отдали весь второй этаж, когда брат уехал в Академию Света, я убрала перегородки, так что лосик мог даже лечь. Я с него сползла, размяла ноги и презентующим жестом обвела комнату:

— Как тебе?

— Тесновато.

— Ничего, будем надеяться, это не надолго. Если все получится, мы скоро отсюда уедем. А что ты ешь?