Эльфийка. Переполох в Академии
Шрифт:
— Купи джинсы.
— Что это?
— Это такие человеческие штаны. Везде, где есть люди, есть и джинсы. Их можно носить под все, и на учебу, и на природу, и в парк. И сарай чинить в них можно. Отличная, в общем, одежда. Твой куратор рекомендует, — он сунул руки в карманы и посмотрел на свои штаны, я тоже посмотрела:
— Это они?
— Да.
— Хорошо, давай купим джинсы.
И мы пошли их покупать. Обошли все магазины, примерили штук сто, купили штук десять, все разные, даже Роман себе одни купил, они ему очень шли и я его уговорила. На нас смотрели с улыбками консультанты, несколько раз обращались к нам так, как будто мы пара, я никого не поправляла, Роман тоже, я его об этом осторожно спросила, он сказал, что это не важно, и предложил забить. И я забила.
К джинсам мы накупили разных кофт, и приличных, и смешных, пару одинаковых даже купили, на них были коты, которые указывали пальцами друг на друга, и надпись, я не читала на этом человеческом, мне Роман перевел: "Этот котик/Эта киска со мной". Это было очень мило, мы вышли из магазина в них, за руки, я смотрела на своего куратора и думала, что его внутренний маятник опять качнулся, он держал меня за руку и выглядел веселым и счастливым.
Обратно мы поехали в карете, потому что ужасно устали, и потому что опять загулялись заполночь, мне опять пришлось ночевать в загородном доме лосика, но я не расстроилась.
В моей комнате с моей кроватью меня ждало четырнадцать котов, и мой куратор опять поцеловал меня на ночь в лоб, пожелав увидеть во сне мамонта, который как слон, только еще и пушистый. Но мне снился Роман, и поцелуями в лоб он не ограничивался, какое счастье.
***
Глава 8, как я пытаюсь со всеми подружиться и прячу лосика
Утром я ожидаемо проснулась в котах. Залежи котов простирались во все стороны, под одеялом спал Рафик, остальным я решила пока не давать имен, потому что их рано или поздно заберут, лучше я буду по ним скучать не очень лично.
Роман накормил меня завтраком, помог вычесать лосика и проводил до остановки, сказав, что я должна учиться пользоваться общественным транспортом сама. Я ничего не сказала — он опять вел себя так, как будто вчера был пьян и творил безумства, а сегодня протрезвел и ему стыдно. Я даже не пыталась взять его за руку.
В вагоне меня все толкали, я удивилась — когда рядом ходил Роман, такого не было. В холле общежития ждали вчерашние покупки, мы договорились, чтобы их доставили сюда, но не подумали о том, как я буду их поднимать на третий этаж — сумки получились тяжелые, Роман бы дотащил за раз, а мне пришлось ходить дважды. Я конечно могла попросить Асани помочь, но она еще спала, так что я не стала ее трогать. Оставила на столе записку, что ухожу в библиотеку получать учебники, переоделась в новые джинсы и майку с котом, заплела в косу волосы, которые все еще оставались гладкими, и пошла.
В корпусах я умудрилась запутаться, так что пришлось спрашивать дорогу, один парень, похожий на эльфа и гнома одновременно, согласился меня проводить, потому что ему тоже было туда надо, и мы пошли вместе. У стойки библиотекаря я назвала свое имя и показала паспорт, мне выдали огроменную стопку книг и направили в один из залов, где нужно было их все подписать по шаблону. В этом зале я познакомилась с несколькими одногруппницами, мы узнали друг друга по книгам, девушки оказались довольно милыми, мы заговорились о будущей учебе и общаге, и все было очень мирно и хорошо. А потом открылась дверь и вошла Асани.
Если бы все в мире было так, как должно быть, и каждый получил бы то, что заслуживает, то за Асани всегда ходил бы оркестр. Сначала открывалась бы дверь, маленькие гномики вносили бы свои маленькие стульчики и инструменты, рассаживались полукругом, потом гномий дирижер поднимал бы руки, а специальный Асанин глашатай громко объявлял бы, ударяя тростью в пол: "Ее Пресветлейшее Величество Асаниэлла ле Кастинэ!", и тут гномий оркестр жарит туш, и Асани такая входит.
Оркестр она, конечно, с собой не водила, но эффект произвела такой, как будто водила. Она была в красном. Сверкающем, вышитом золотом ярко-алом платье в пол, я бы такое даже на Призыв не надела, даже если бы Премию Жизни получала, за изобретение лекарства от всех болезней, я бы не посмела. А она пришла в этом за учебниками. На нее смотрели все, все разговоры смолкли, стало очень тихо. Асани это совершенно не смутило, она наслаждалась всеобщим вниманием и плыла лебедушкой в мою сторону, держа на одной ладони свою птицу, а второй рукой лениво поддерживая сложное заклинание левитации, несущее за ней ее учебники. Судя по ее походке, я подозревала, что она и "идет" левитацией, у нее хватило бы силы.
Асани подплыла ко мне, плавным жестом пригласила учебники лечь на стол, и еще одним движением приказала перу начать их подписывать, потрясающая концентрация. Перо стало порхать над учебниками, Асани великодушно кивнула мне:
— Доброе утро, Уллиниэль. Вижу, ты уже нашла себе друзей? Не представишь меня?
Ее голос разносился по молчащему залу, я указала ей на своих новых подружек:
— Знакомьтесь, это Асани…
Она чуть поморщилась и перебила меня, торжественно объявив себя сама:
— Асаниэлла ле Кастинэ, очень приятно. Можете звать меня Санни. Моя подопечная, Улли, — она указала на меня так, как будто я только подошла, а не сидела тут уже час с этими людьми. Одна из девочек шепотом переспросила:
— "Подопечная"?
Асани кивнула с терпеливой улыбкой:
— Староста Грани Ле попросил меня сопровождать его дочь в Академии, она никогда не бывала одна так далеко от дома. Если она будет странно себя вести, пожалуйста, не вините ее — она выросла в удивительном мире, который очень отличается от того, к чему мы все привыкли. Улли у нас особенная, — она ласково погладила меня по голове, улыбнулась зрителям: — Ее фамильяр — лось, это очень… необычно. Фамильяр должен идеально подходить своему хозяину, раскрывая его внутреннюю сущность, — она с любовь посмотрела на свою птицу, погладила ее по грудке, — внутренняя сущность нашей маленькой Улли слегка великовата, — она захихикала, вся библиотека солидарно рассмеялась, я смотрела на нее с раскрытым ртом и пыталась понять, зачем она это делает.
Асани миленько общалась с нашими будущими одногруппницами, этак походя поливая меня за мои джинсы, волосы, веснушки, рост и прочие несомненные "особенности". Я не знала, что делать, я в таких ситуациях никогда не бывала. Нет, я знала, что меня обсуждают за спиной, много раз слышала сплетни, но вот так, в лицо, еще никто такого не делал. Я сидела как оплеванная, и молча обтекала, и даже не знала, кого винить — Асани, которая наконец-то дала себе волю; своего папу, который не нашел для меня компаньонки получше; Романа, который решил отправить меня одну, чтобы я поучилась самостоятельной жизни, или себя, которая в свои двести с хвостиком лет до сих пор не умеет защищаться от таких, как Асани. Мне просто никогда не приходилось. И Асани устроила мне впечатляющее начало этого тернистого пути.
Она закончила с книгами, со всеми попрощалась и пошла к выходу, сорвав еще один массовый "ах" видом своих волос. Мне вдруг остро захотелось всем объявить, что они ненастоящие, но опускаться до такого было противно, мне даже смотреть на нее было противно, и на остальных — несколько парней бросились за Асани, осыпая ее комплиментами и предложениями помочь донести книги, образовалась такая толпа, что они с трудом протолкнулись в двустворчатые двери.
Когда Асани со свитой скрылись из виду, я молча опустила глаза и продолжила подписывать учебники, девочки за столом обменивались взглядами и шепотками, потом кто-то сказал: