Эльфийские камни Шаннары
Шрифт:
Внутри было довольно уютно, а главное — сухо. Поначалу их смутила темнота — они неуверенно остановились у входа, чувствуя под ногами качание лодки. Постепенно глаза привыкли к полумраку. Да, действительно ящики образовывали маленькую комнатку, у дальней стены лежали одеяла и мешки с провизией, в ближайшем от входа углу — оружие в кожаных чехлах. Вил и Амбель сняли плащи и разложили их на ящиках сохнуть, а сами уселись ждать дальнейшего развития событий.
Через несколько минут они почувствовали, как ладья отчалила и медленно поплыла вниз по течению. Путь в Дикие дебри начался.
Криспин запретил им выходить наружу, поэтому Вил и Амбель безвылазно просидели в комнате два дня — этот и весь следующий. Дождь не прекращался ни на минуту, то хлестал, то моросил, земля и небо оставались такими же сумрачными и серыми. Время от времени Вил и Амбель выглядывали из-за парусиновой занавески, им было любопытно посмотреть на берега, мимо которых они проплывают: залитый дождем край, большей частью леса и поросшие травой холмы, хотя однажды — долго, несколько часов — по берегам реки тянулись унылые отвесные скалы. Они медленно продвигались на юг, вниз по течению Поющего родника. Матово-серый туман покрывал все вокруг, создавая впечатление зыбкого, неуловимого сна. Мутные воды разбухшей от дождя реки глухо бились о борта ладьи.
Спать было почти невозможно. Они старались заснуть, погружались в тяжелый, отрывочный сон, после которого оставались такими же разбитыми и усталыми. Мышцы болели и ныли, а качание ладьи отбивало всякий аппетит. Все эти два дня они почти ничего не ели.
Часы тянулись бесконечно. Вил и Амбель проводили время вдвоем, за исключением редких случаев, когда Криспин или кто-то другой из Эльфийских охотников заходили внутрь погреться. Оставалось только догадываться, когда воины ели или спали. Все время хотя бы один из них дежурил у входа снаружи. Постепенно Вил и Амбель узнали, как зовут каждого: с кем-то они познакомились сами, имена остальных услышали из разговоров воинов между собой. Они уже знали в лицо Дильфа, маленького смуглого эльфа с дружелюбным взглядом и крепким рукопожатием, и Катсина, высокого, очень худого, молчаливого охотника. Кайян, Рин, Кормак и Пэд оставались бесплотными голосами, хотя Вил и Амбель уже начали узнавать на слух по коротким глухим ругательствам Кайяна, который, видимо, находился в постоянном раздражении, и Пэда по бодрому, веселому насвистыванию. Чаще всего они видели Криспина: капитан регулярно навещал их, спрашивал, не нужно ли чего, и сообщал о продвижении ладьи. Но и он никогда не оставался больше чем на несколько минут, всегда вежливо, но твердо извинялся и уходил к своему отряду.
Только разговоры друг с другом кое-как скрашивали скуку и одиночество путешествия. И он и она чувствовали необходимость этих бесед, но поначалу разговоры были какие-то неловкие и робкие, оба они все еще относились друг к другу настороженно. Вил так и не понял, почему вдруг Амбель потянулась к нему; они путешествовали вместе уже не первый день, но до сих пор эльфийка всегда держалась отчужденно, погруженная в себя, и мало обращала на него внимания. Теперь же, похоже, ее отношение изменилось. Раньше Амбель всегда очень неохотно вступала в разговоры. Теперь она упорно стремилась к общению с Вилом — своими вопросами она заставила долинца рассказать о годах его детства в Тенистом Доле, о его родителях, о дедушке Ши и Флике. Она живо интересовалась его жизнью у сторов и тем, что он собирается делать, когда вернется в Южные земли, уже став целителем. Вил видел: интерес этот был искренним. Они говорили не только о нем, но и о ней. О ее детстве во дворце Эвентина, о ее семье. Амбель много рассказала Вилу о жизни эльфов, об их отношении к земле, которая кормит и дает приют, об их убеждении, что надо отдать ей что-то от себя, что-то от своей жизни в благодарность за жизнь, которую дает им земля. Она поделилась с Вилом своими мыслями о том, как народы должны заботиться друг о друге и о самой земле, чтобы все были счастливы или по крайней мере довольны. Постепенно между ними возникли понимание и симпатия. Вил и Амбель обнаружили, к некоторому даже удивлению, что у них очень много общего, что их убеждения и взгляды во многом совпадают, что они любят и не принимают порой одно и то же.
Не торопясь, осторожно долинец и эльфийка открывались друг другу. Сейчас они нарочно избегали говорить о путешествии, об опасности, грозящей эльфам, об их собственном долге и о волшебном дереве Элькрис. Позже для этого будет достаточно времени; сейчас лучше поговорить о другом. Согласие приходило не только с высказанными словами, но и с жестами, взглядами, даже с молчанием. Они быстро научились понимать друг друга. Вил и Амбель много и искренне говорили о прошлом и будущем, но о настоящем не сказали ни слова.
Разговоры поддерживали и утешали их, заглушая тревогу. Снаружи лил дождь, серый сумрак окутывал землю, волны Поющего родника сердито бились о борта ладьи. Сидя безвылазно в темной каюте, прислушиваясь к вою ветра и шуму воды, без сна и аппетита, путешественники наверняка поддались бы сомнениям, а вслед за тем и отчаянию, если бы не эти беседы. Но самое главное, они сблизили Вила и Амбель, помогли узнать и понять друг друга. Теперь у них появилось чувство уверенности, которое наконец заглушило ощущение, что весь мир рушится. А это дало им надежду. Теперь, что бы ни случилось завтра, они встретят это вместе. Им больше не надо бороться в одиночку.
К вечеру второго дня пути они добрались до Беличьего леса. Ливень опять обратился в тягучую морось, с приближением ночи резко похолодало. Серый сумрак окутывал лес. Новая вереница угрожающе-черных туч надвигалась с запада.
Беличий лес раскинулся густым сплетением деревьев по невысоким холмам на левом берегу Поющего родника и уходил на восток, к отвесной горной гряде. Вязы и ели, черные дубы и орешник стеной возвышались над зарослями кустарника, в лесу пахло гнилью. Уже в дюжине ярдов от берега не было ничего, кроме тьмы, глубокой и непроницаемой. Ровный стук дождя о листья деревьев был единственным звуком, нарушавшим тишину.
Эльфийские охотники направили ладью в мелкую заводь, к деревянному причалу; вода с шумом накатывала на него, омывая доски. На берегу, прямо на краю леса, стояла покосившаяся хижина, дверь и окна были плотно закрыты. Эльфы привязали ладью у причала и сошли на берег.
Криспин вывел Вила и Амбель из каюты, еще раз напомнил, чтобы они поплотнее завернулись в плащи и не снимали капюшонов. Выйдя на причал, они с удовольствием потянулись, разминая затекшие без движения тела. Поющий родник обдал их фонтаном брызг, и они поспешили на берег.
Дильф направился к хижине, открыл дверь и быстро заглянул внутрь. Потом он подал какой-то знак Криспину, тот нахмурился и настороженно огляделся.
— Что-то не так? — спросил Вил.
Криспин смотрел по сторонам.
— Обычная предосторожность. Главный пост — в полумиле от берега, в лесу, на вершине холма. Оттуда видно далеко. Я думаю, что охотники на посту заметили наш приход. Конечно, непогода могла помешать.
— А это что за хижина? — опять поинтересовался Вил.
— Один из сторожевых постов, в лесу их несколько. Обычно здесь кто-то есть, — Криспин пожал плечами, — Но в такую ужасную погоду командир поста имеет право снять всех до одного. Наверное, ему не сказали, что мы приедем, поэтому он нас и не ждет, — Он оглянулся на лес, — Извини, я сейчас.
Криспин жестом позвал остальных охотников к себе. Эльфы собрались в кружок и стали о чем-то тихо шептаться.
Амбель подошла поближе к Вилу.
— И ты поверил ему? — прошептала она.
— Нет, конечно.
— И я. Кажется, что-то здесь не так.
Долинец не успел ответить, воины уже закончили совещаться. Катсин вернулся к причалу и встал поблизости от ладьи. Кормак и Пэд заняли позицию у края леса. Теперь Криспин что-то быстро говорил Дильфу, и Вил подошел поближе, чтобы послушать.