Эльфийские камни Шаннары
Шрифт:
— И прошепчет все тайны прямо тебе в ухо! — хихикнул Коглин, подбираясь поближе к Брин.
— Деда! — укоризненно воскликнула Кимбер.
— Ложь и правда, но что есть что? — с вызовом пробормотал Коглин и поскакал к краю поляны под сень тихих сосен.
— Ты не путайся дедулиной болтовни, — проговорила Кимбер, поймав встревоженный взгляд Брин. Ее милое личико феи выражало искреннее участие. — Угрюм-из-Озера не причинит тебе никакого вреда. Он ведь просто дух, тень.
— Может, все же кому-то пойти с тобой? — предложил было Рон, но Кимбер тут же покачала головой.
— Угрюм-из-Озера станет говорить только с одним человеком. Он даже не выйдет, если их будет хотя бы двое. — Девушка ободряюще улыбнулась, — Брин должна пойти одна.
Брин кивнула.
— Кажется, я понимаю почему.
— И помни, о чем я тебе говорила, — предупредила Кимбер. — Держи ухо востро. Он тебе много понарасскажет. Но большей частью это будет обман или абсолютная неразбериха.
— Но как я узнаю, что правда, а что ложь? — спросила Брин.
Кимбер вновь покачала головой.
— Тут уж тебе решать. Угрюм-из-Озера будет с тобой играть. Он может предстать в каком угодно обличье и говорить всякую ерунду. Даже станет дразнить тебя. Такой уж он, Угрюм-из-Озера. Любит сыграть какую-нибудь шутку. Но быть может, тебе удастся его провести, — Она прикоснулась к руке Брин. — Вот почему я подумала, что лучше тебе поговорить с ним самой. Ты ведь владеешь магией. И если получится, ты ею воспользуйся. Может быть, песнь желаний поможет тебе.
Из-под сосен послышался смех Коглина. Не обращая внимания на старика, Брин поплотнее запахнула свой плащ и серьезно кивнула.
— Хорошо, я попробую.
Кимбер улыбнулась, сморщив веснушчатый носик, а потом вдруг порывисто обняла Брин.
— Удачи тебе.
Рон как-то неуклюже шагнул вперед и склонился поцеловать Брин.
— Будь осторожна.
Она улыбнулась, словно обешая, что постарается, а потом отвернулась и молча шагнула с поляны в сумрак леса.
Туман и тени тут же сомкнулись вокруг. Это случилось так быстро, что Брин даже не сразу сообразила: ведь она совсем ничего не видит. Она нерешительно приостановилась, беспомощно глядя во тьму, дожидаясь, пока глаза привыкнут к мраку. Здесь было сыро и зябко: озерный туман льнул к одежде, холодный и липкий. Прошло, наверное, полминуты, и наконец Брин начала смутно различать силуэты ближайших сосен — размытые и проступающие, словно безмолвные призраки, сквозь клубящийся туман. Похоже, лучше уже не станет, решила она и, отмахнувшись от сомнений и нерешительности, осторожно пошла вперед, пробираясь почти на ощупь, больше чувствуя, чем различая тропу, что петляла среди деревьев и спускалась вниз, к берегу озера.
И вскоре сквозь глухое безмолвие леса пробился один мягкий звук — тихий плеск воды о берег. Брин замедлила шаг и настороженно уставилась в туман, высматривая то непонятное существо, которое — она знала — ждет ее здесь. Но не увидела ничего, кроме все той же клубящейся серой дымки. Очень осторожно Брин пошла дальше.
А потом и туман, и деревья вдруг расступились, и она оказалась на узком, усыпанном галькой берегу. Туман, как живой, шевелился над тусклыми водами озера, подбираясь все ближе и ближе… Словно клубящаяся стена окружила Брин, отрезав ее от леса, замкнув в…
Ледяной холод пронзил девушку до самых глубин ее существа, стремясь завладеть ее телом, оставить лишь замороженную оболочку. Брин испуганно огляделась. Что это с ней? И тут же волною нахлынул гнев, беспощадный, дикий, неумолимый, — жар в ответ на холод. Внутри словно вспыхнул огонь и растопил коварную стужу, прогнав страх, уже угрожавший завладеть девушкой полностью. Брин стояла на берегу — совсем одна в сером царстве тумана, — и странная сила кипела в ней, точно горячий ключ, и еще ей казалось, что сейчас она сможет справиться с чем угодно. Одолеть любую враждебную силу.
И вдруг что-то зашевелилось в тумане. В то же мгновение это странное ощущение непобедимой мощи пропало, съежилось в комок и кануло в самую глубину души. Брин так и не поняла, что с ней случилось, и сейчас было не время думать об этом: что-то двигалось там, в тумане. В серой дымке возникла черная тень, сгустилась, словно выталкиваемая из тумана, и обрела пока еще смутную форму. Встав над водами озера, тень двинулась к берегу.
Брин не отрываясь следила за ее приближением. Призрачное существо, окутанное темнотой, бесшумно и плавно скользило по поверхности озера, словно подхваченное воздушным течением, к тому месту на берегу, где стояла она. Теперь Брин могла разглядеть: сотканный из тумана дух, такой же текучий и изменчивый, как и породившая его стихия, воплотился в облике человека. Не было только лица. Покров темноты превратился в широкий плащ с капюшоном.
В дюжине футов от девушки тень остановилась, зависнув над водой. Дух небрежно сложил руки на груди; под черным плащом клубился серый туман.
Очень медленно аватар поднял голову, обратясь безликим лицом к девушке на берегу, и во мраке под капюшоном сверкнули две алые искры.
— Посмотри на меня, ты, пришедшая из далекого Дола, — Голос прозвучал словно рокот потока, прорвавшегося сквозь плотину. — Посмотри на Угрюма-из-Озера!
Голова поднялась еще выше, и тень, скрывавшая лицо существа, рассеялась. Брин изумленно смотрела на него, не веря своим глазам.
Лицо, что явил ей Угрюм-из-Озера, было ее лицом.
Джайр проснулся в сырой пустой темноте своей тесной камеры в Дан-Фи-Аране. Тонкий лучик серого света, точно лезвие ножа, пробивался сквозь узкую прорезь в камне стены.
«Значит, теперь опять день», — сказал себе юноша, безуспешно пытаясь определить, сколько времени прошло с тех пор, как его бросили в темницу.
Казалось, уже не одна неделя, ну а на самом деле — не без изумления сообразил долинец — пошел лишь второй день заключения. За эти два дня Джайр не виделся и не говорил ни с одним живым существом, кроме мвеллрета и глухонемого гнома-тюремщика.
Юноша потянулся и сел на своей подстилке из прелой соломы. При этом противно лязгнули цепи.
Да, теперь он был скован — тяжелые цепи тянулись от колец, вбитых в стену, к тяжелым «браслетам» на его запястьях и щиколотках. Так повелел Ститхис, и гном-тюремщик пришел рано утром и заковал долинца. В глухой тишине лязг разнесся дребезжащим эхом. Джайр слушал, как оно замирает, потерявшись в изгибах извилистых коридоров, и ждал, что хоть какой-нибудь звук донесется в ответ. Но нет, все было тихо. Тут некому услышать его, некому прийти на помощь.