Эльфийский бык 2
Шрифт:
Князь осторожно коснулся висков, потом провел черту над лбом и давящее неприятное ощущение исчезло.
— Лучше?
— Да. Спасибо.
— Ты маг и сильный, и тебе это вот лишь неприятно. А обычному человеку будет ещё сложнее… пересечь границу сможет не всякий. От силы духа зависит. От характера… как с любым ментальным воздействием.
— Мы… пройдём?
— А надо? — князь подал руку.
— Надо… — Софья Никитична переступила границу.
Любопытно.
Теперь тьме ничего не мешало. Она подобралась
И к Софье Никитичне потянулись.
И к князю.
— Погоди… теперь моя очередь, — Софья Никитична нарисовала защитный знак на лбу Чесменова, подпитав его силой. — Теперь она не тронет… Знаешь, такое чувство, что эта ограда не от людей, а от неё…
Тьма сгущалась, обретая плотность.
От неё пахло кровью.
И свежей смертью.
Софья Никитична сделала вдох, позволяя тьме проникнуть внутрь. Запахи обострились. А с ними тьма принесла ошмётки чьих-то воспоминаний.
Какие-то люди…
Софья Никитична старательно запоминала их. Женщин.
Мужчин.
Детей… детей было больно запоминать, но она их нарисует. Возможно, удастся установить, кто это, а стало быть, и чьи воспоминания.
Ощущения.
Имена… да, имена тоже были. И запомнились. А потом тьма отползла, откатилась волной, и столь стремительно, что Софья шагнула, не желая отпускать её. Но и сил удержать не было.
Она выдохнула…
— Софьюшка?
— Погоди… — Софья Никитична подняла руку. — Пока… не прикасайся. Эта сила может быть опасна… сейчас.
Тьма, обретшая материальное воплощение, покрывала ладони и запястья капельками чёрной росы. Крохотные, они впитывались в кожу, вымораживая её.
И та становилась белой.
Софья закрыла глаза. Не то, чтобы в этом была нужда, но… зачем пугать человека чернотой в глазах… она и так останется до полудня, если не дольше, пока сила полностью не ассимилируется.
Опять придётся прятаться за очками.
— Всё…
— Это выглядело… впечатляюще, — признался Чесменов, разглядывая собственные руки. Их словно туман окутывал.
— Позволь… если не хочешь заболеть, — Софья втянула туман и впитала в себя.
— Магия смерти?
— В какой-то мере.
— То есть?
— Это скорее ближе к классической некромантии. Хотя нас часто путают с магами смерти.
— А есть разница?
Софья посмотрела на лес и вынуждена была признать, что, кто бы не отозвал волну, идти в лес ночью неразумно. А к утру и остатки тьмы развеются.
— Есть… думаю, нам стоит вернуться в город.
Спорить Чесменов не стал.
— Прошу… так в чём разница. Признаться, мне пытались объяснить, но это как-то… сложно.
— Мой наставник когда-то сказал так… если у вас есть тётушка, которая по каким-то причинам слишком уж подзадержалась
— Гм… полагаю это будет весьма… эпатажно.
Софья хихикнула.
— Да… наставник, правда, добавлял, что если некромант окажется сильным, но не очень умелым, прийти может не одна лишь тётушка, а все родственники, так или иначе связанные с объектом… говорил, что имелись прецеденты.
Странно идти по темному сонному городу и беседовать о некромантии.
Или не некромантии?
— На самом деле грань зыбкая. Я тоже могу убить человека… хотя сделать это, не оставив следов, куда сложнее… маг смерти просто вытянет жизненную силу и кончина будет выглядеть максимально естественно. А он сумеет поднять мертвеца, но… одного, да и то придётся потратить изрядно сил. Они способны управиться с любой болезнью почти… и любую почти вызвать. Скажем, выпустить тот же чёрный мор или серую зыбь.
Чесменова явно передёрнуло от перспективы.
— Я же поднять армию из тех, кто умер от этой вот зыби… но эпидемию не остановлю, даже если вывернусь наизнанку. А они — не остановят армию… в общем, сложно всё.
— Сложно, — согласился князь.
И подумалось, что уж он-то должен знать о различиях.
— Ещё они видят близость смерти, её отметку, знак, если хотите… и когда обретает она плотность, изменить судьбу человека уже невозможно… ах да, и вот эту силу маги смерти не поглотят. Им нужны живые… или почти живые… не всегда люди.
— Сумароковы…
— Да, известная династия целителей, — Софья позволила себе улыбку. — Когда-то… им делали предложение… мои родители. Давно. Надеялись, что их мой дар… не смутит. Он и не смутил, но там оказались какие-то сложности… и не вышло.
К счастью?
Или нет.
— С точки зрения обывателей, Сумароковы исцеляют… конечно, не всегда и не всех… и чтобы использовать силу так, надо учиться… контролировать… очень жёстко, тонко. Я так в жизни не сумею.
— У тебя и без того полно талантов.
— Льстишь?
— Стараюсь понравится… в конце концов, кому мне ещё льстить, как не жене, — это князь произнес с насмешкой. И Софья фыркнула. А потом вспомнила, что разговор-то серьезный.
— Нынешняя тьма… она ближе к темной силе. К моей силе. Она рождена смертью и страданиями, мучениями, которые длились долго, а потому тьма сохранила остатки памяти жертв.
И радость окончательно погасла.
Софья Никитична запахнула халат и сказала:
— Я нарисую тех, кого запомнила.