Эльфийский гамбит. Книга 1
Шрифт:
Королева сделала пас рукой, и Халисари пригвоздило к стене, распяв в форме морской звезды. Советница хрипло стонала от дикой боли, скрутившей каждую мышцу.
— И перед тем, как оборвать нить твоей жизни, — продолжала Великая матерь, спокойно прохаживаясь по комнате, — я буду наслаждаться твоими мучениями. Как ты понимаешь, я не могу оставить твои проделки без наказания…
— Прошу у тебя милости… — сквозь боль прошептала провинившаяся.
Шаинари взяла со стола яблоко, достала нож и подошла к советнице.
— Если ты нарушишь приказ, я буду
Королева медленно и демонстративно начала чистить спелый плод, кожура падала на пол. Сладкий сок пачкал ее пальцы. Ужас проступил на лице Халисари, она затряслась и зашептала:
— Не надо, нет! Я сделаю все! Все, что ты пожелаешь!
— Очень хорошо, но наказать тебя все равно придется, — великая матерь вонзила нож в спелое яблоко, и Халисари завизжала.
Она корчилась в судорогах боли, распятая на стене, а королева наблюдала за ней с улыбкой, по кусочку поедая яблоко. Наконец, наказание закончилось. Голова Халисари безвольно свесилась набок, по подбородку бежала кровь. Великая матерь подошла к сестре и грубо подняла ее голову за волосы.
— Слушай внимательно, — Шаинари отвесила ей пощечину, тем самым приведя в чувство, — если ты не хочешь кормить цархов в бездне*, даже и не думай что-то скрывать от меня. Я знаю о твоих планах все. Понимаешь меня, все. Даже не думай, что удастся провернуть что-то незаметно для меня. Поняла?
— Да, — беззвучно, одними губами прошептала Халисари.
Еще один пас рукой, и сестра королевы безвольно упала на пол.
— Эдиина, Лишем, — позвала великая матерь. От ничем не примечательной части стены отделился мужчина. Заклинание иллюзии брызгами слетело с него, — отнесите эту… мерзость ко мне в комнату и приведите в порядок. Люди не должны знать, что у нас тут происходит. Десять минут вам на все. Этого хватит, чтобы она дошла до своих комнат. И пусть отлеживается там.
Посол и телохранитель принялись выполнять волю своей королевы. Через минуту о том, что было, напоминали только капли крови на полу. Так же незаметно, как Лишем, в покоях проявился Илдир.
— Какое прекрасно представление! — восхитился он, подойдя к жене и взяв ее за руку, — даже я немного испугался. А уж Халисари и вовсе чуть не обделалась.
— Как ты думаешь, надолго хватит ее страха?
— Может, на пару лет или на пару недель, — Илдир, глядя в глаза супруге, начал провокационно вылизывать ее пальцы. — Яблочный сок, м-м-м, так сладко…
— Прекрати, ты меня отвлекаешь! — немного раздраженно возмутилась Шаинари.
— Прошу прощения, моя госпожа, — показушно взмолился Илдир, но тон голоса был до ужаса довольным.
Тем не менее, пальцы жены он отпустил, но придвинулся поближе и, обняв ее, спросил:
— Что ты планируешь сделать с мальчишкой?
— Буду договариваться, конечно. Ты знаешь, он — молодец. Ни я, ни ты, ни его мать —
— Был бы женщиной — захотел бы твой трон, — привел аргумент Илдир.
— Возможно, — слабо улыбнулась Шаинари. — Пригласи Флайдина сюда. Пришло время поговорить с ним.
Флайдин До’Уорт. Комнаты великой матери
Как только королева, госпожа посол и моя мать скрылись за дверью комнаты, я обратился к Рароку, который все это время держался на шаг позади Халисари.
— Что с Ондиилом и Тирионом?
— Живы, — хмуро бросил телохранитель. — Ты правильно сделал. Наша королева ей сейчас устроит. Не казнит, по крайней мере, сейчас, потому что у людей надо блюсти престиж. А вот потом…
— Ты с ней тоже связан на жизнь, — тихо сказал я.
— Да, убьет ее королева, умрем и мы трое, — со вздохом констатировал Рарок. — Даже, если Халисари сама будет на краю бездны, нас она от клятвы не освободит. Дал бы ты этой гадине клятву, королева оставила бы сестре жизнь. Терять тебя сейчас великой матери не выгодно. Ты здесь нужен, как наши глаза и руки. А мы… Ну, хоть ты сбежал от нее. Думаю, в качестве госпожи человечка лучше, чем твоя мать. В любом случае желаю тебе темных ночей*.
— Рарок… — горло пересохло, мне было сложно подобрать слова.
Он прекрасно понимал, что если бы я дал клятву матери, то его жизнь и жизнь моих отчимов была бы вне опасности. Но я, как он считает, поклялся Ладмиле. Рарок должен меня ненавидеть за это, но он пожелал всего хорошего.
— Сто пятьдесят лет уже Рарок, — проворчал телохранитель. — Учти, Ондиил и Тирион сейчас не в форме. Когда эта стерва выйдет от королевы, она будет очень зла. Угадай, на ком начнет отыгрываться?
— На мне, тут и гадать не надо, — нахмурился я.
Ничего, боль терпеть мне не впервой, к тому же ментально она не сможет воздействовать. А вот отомстить попытается. Дверь открылась, но, вопреки ожиданиям, вышла из комнаты не мать, а Илдир — муж королевы.
— Флайдин, — позвал он, — иди. Великая матерь хочет с тобой поговорить.
— Что? Но я ведь толком не одет.
— Не страшно, оставь здесь свою ношу, — сказал он, видя мои затруднения.
Входить к королеве на аудиенцию со старой потрепанной сумкой — это верх неуважения. Положив свою амуницию рядом с диваном, я краем глаза приметил, что Илдир что-то шепнул Рароку. У телохранителя от удивления вытянулось лицо. Что же он такое сказал? Медлить больше было нельзя, и я зашагал в кабинет к королеве, как на эшафот. Войдя, как полагалось по этикету, опустился на одно колено и склонил голову.