Эликсир князя Собакина
Шрифт:
На вешалке покачивался костюм императрицы: за ночь платье высохло и выглядело вполне опрятно. «А с петровским камзолом, наверное, напряги будут! — запоздало спохватилась Маша. — Что ж вы, ваше величество, одежу свою царскую от самозванца не уберегли?»
Она осторожно подошла к спящему Савицкому: какой все-таки красивый мужик! Наверное, потому, что настоящий князь. У разведчицы закружилась голова. Может, предложить ему бросить здесь Живого и Бабста, пусть спиваются — начало прекрасной дружбе, кажется, положено — и уехать за эликсиром только вдвоем. А потом... потом можно придумать столько всего интересного!
Размечтавшись, Маша подошла поближе. Вероятно, почувствовав ее пристальный взгляд, Савицкий глубоко вздохнул, пошевелился и, немного поворочавшись, затих. Правая рука с обручальным кольцом на безымянном пальце выскользнула из-под одеяла.
«Соберись, тряпка! За дело!» — решительно приказала себе Мурка-терминатор. Она справится с заданием одна. Не нужен ей этот классово чуждый тип.
Для начала она вернулась в общую комнату и внимательно осмотрела стол. Ни менделеевского аппарата, ни колбы с патиной, ни хотя бы капли эликсира для образца. Видимо, Бабст, перед тем как превратиться в царя, тщательно припрятал все в рюкзак.
Сам рюкзак стоял неподалеку. Маша осторожно подошла к нему, потянула за ремень, но в этот момент хранитель музея прекратил храпеть, пробормотал сквозь сон: «Верочка!.. » — и перевернулся на другой бок.
«Ладно, пусть барахло пока у него хранится. Теперь он от меня никуда не денется!» — решила Мурка и, прихватив телефон и походную косметичку, пошла прихорашиваться и рапортовать начальству о результатах первого эксперимента.
Выйдя в коммунальный коридор, она досчитала до десяти и храбро прошла мимо комнаты Вована. Покосилась на вырванную с мясом дверь туалета и свернула в ванную комнату.
То было совершенно экзотическое, удивительное помещение! Величественный, похожий на Мойдодыра водогрей поприветствовал ее грозным рыком. Где-то этажом ниже застонали трубы. Маша присела на край ржавой ванны, окрасом напоминавшей шкуру пожилого леопарда, и огляделась по сторонам. По облупившимся стенам, некогда выкрашенным синей краской, были развешаны разнокалиберные тазы, похожие на набор бубнов и тамтамов ансамбля африканской песни и пляски. На внутренней стороне двери висел портрет Вячеслава Бутусова, которому обитатели квартиры в разное время и под разное настроение пририсовали усы, бороду, рога, прическу Анджелы Дэвис, сигарету и реплику: «Хочешь? Спроси меня как!»
Зеркало над раковиной было, как ни странно, целым, хотя отражающие способности утратило почти полностью. Покрывавшие его живописные разводы напоминали таинственные письмена исчезнувшего народа. В углу стояло цинковое ведро с надписью «4-я гор. психиатр. больница». Над ним на синем пластмассовом крючке висела мочалка.
Мурка решительно перевернула ведро, намылила мочалку кусочком хозяйственного мыла и, как могла, отдраила дно. Затем положила на эту импровизированную тумбочку косметичку, привела себя в порядок, для конспирации посильнее включила воду и только после этого набрала номер Усова.
Замначотдела внешней разведки ответил сразу.
— Докладывает агент Мурка-терминатор.
— Чего-то тебя плохо слышно, вода шумит. Ты на море, что ли?
— Ага, в Шарм-эль-Шейхе отдохнуть решила! Короче, слушай, у меня мало времени. Находимся по-прежнему в Петербурге. Вчера вечером достали ингредиент номер один и провели эксперимент.
— Ну! Что? Алкоголь?
— Что-то непонятное. Похоже на сильнодействующий психостимулятор с эффектом альтернативной реальности. В общем, у подопытного поехала крыша, он превратился в Петра Первого и чуть всех не поубивал.
— Может, он сам по себе того? Больше там никто с ума не сошел?
— Он ни с кем не поделился.
— Ай-ай-ай, какой жадина, нехороший. Ну что ж... Забирай у него бандуру и дуй назад, ребята разберутся. Или прислать подкрепление?
— Изъятие аппарата пока что считаю нецелесообразным. Оперативное внедрение в группу прошло успешно, легенда прикрытия разработана в деталях и сомнений не вызывает.
— Хорошо. А что дальше?
— Дальше будем посмотреть. Завтра едем за вторым ингредиентом. Псковская область. Деревня Зайцево. Могут быть проблемы со связью.
— Ладно. Если будет возможность — звони. Ильич о тебе все время спрашивает. Отбой.
Выйдя из ванной, Мурка увидела Живого, сражающегося с дверью туалета.
— Поль! Что ты делаешь?
— А ты не видишь? Создаю условия для цивилизованного мочеиспускания.
— О, это правильно! Когда достигнешь успеха, я тоже буду туда заходить, — промолвила французская княжна и, помахивая косметичкой, направилась обратно в комнату.
— А с кем это ты там по телефону болтала? — спросил, глядя ей вслед, Паша.
— С маман. В Париже ужасная жара. Опасаются, как бы Эйфелева башня не расплавилась.
Живой достал смартфон, пощелкал по кнопкам, пожал плечами. Потом мотнул головой и снова принялся за дверь.
Вернувшись в комнату, Мурка обнаружила, что Бабст продолжает храпеть, поглаживая гладкий бок швейной машинки, а за столом, печально понурившись, сидит длинноволосый парень в очках и черной футболке с застиранной и оттого неразборчивой надписью. В этом скромном очкарике Маша с трудом узнала эксцентричную хозяйку жилища: она успела забыть о том, что Сеня на самом деле — мужчина.
На столе кучей валялись использованные салфетки для снятия макияжа. Перед Сеней стояла пустая рюмка.
— Где водка, красавица? — тщательно выговаривая каждое слово, спросил он.
— Водки нет, царь вчера все вылакал.
— Какой царь? Я царя не заказывал.
— Да вон на кровати у тебя лежит.
— И правда, царь, — сказал Сеня равнодушно. — А ты, девочка, чьих будешь?
— Собакиных я.
— Не помню таких. А мы в Москву вчера автостопом не с тобой ехать собирались?