Элингтонское наследство
Шрифт:
— Но сама она — нет! — в голосе миссис Форбс послышался испуг.
— Полагаю, Дженни знала об этом лучше всех. Но можешь не беспокоиться. Она его отвергла.
— Ты уверен? Откуда ты знаешь?
Мэк снова рассмеялся.
— У меня есть свои способы добычи информации. Но это-то было совершенно очевидно. Ты, вероятно, была в тот момент слишком занята своими мыслями, раз даже этого не заметила.
Слова Мэка попали в самую точку. Миссис Форбс помрачнела. Да, он был прав. Когда он, Мэк, рядом, она уже больше никого не видит и не слышит, ни о ком не думает. На мгновение она ясно увидела себя со стороны: сосредоточенная только на одном человеке. Мэк! Миссис Форбс была неглупой женщиной, она знала, что грешна, и прекрасно понимала, что из
Мысли миссис Форбс вернулись к Алену. В общем, как говорится, все к лучшему. Если он и в самом деле по дурости влюбился в Дженни, то даже хорошо, что он на какое-то время уехал. Пожалуй, ей следовало раньше это предвидеть — что Ален может влюбиться в Дженни.
— Я должна была это предусмотреть. Мне вообще не нужно было брать ее в дом.
Мэк засмеялся.
— О, право же, ничего особенного не случилось! Если бы он не влюбился в Дженни, подвернулся бы кто-нибудь еще. Куда он едет?
— Я не знаю. Он вообще об этом не говорит. По-моему, ему все равно. Мне кажется, сын его друзей собрался побыть в Италии. Ален сказал, что они напишут, когда остановятся на чем-то определенном.
Глава 29
Кэти Лингборн приняла решение. Сейчас ей было двадцать два года. Когда ей было всего семнадцать, мамы не стало, и она взяла все на себя. Отец — вечно занятый адвокат — не мог уделять детям достаточно времени и внимания. Все эти пять лет, которые Кэти вела хозяйство в доме, она старалась во всем заменить мать и освободить отца от лишних забот. Вообще-то самым старшим по возрасту был Дэн. За ним шла Кэти, а потом погодки Дэвид и Хизер.
Самой младшей — Хизер — теперь уже исполнилось восемнадцать. Джимми Моттингли был другом Лэна. Джимми ей сразу понравился: он был застенчивый и у него были такие хорошие манеры, намного лучше, чем у Лэна. Плохо когда ты в семье не самая старшая. С Дэвидом и Хизер Кэти, конечно, могла справиться, но Лэн, если ему было нужно, настаивал на своем. Стоило ей только что-нибудь сказать, как он начинал смеяться и заявлял, что сам разберется, что он старше ее на целых два года! И что на это можно ответить? Джимми был совсем другим. Мягкий, стеснительный, он ужасно боялся своего отца и матери.
Правда, они были люди жесткие и чересчур уж строгие.
Кэти готова была это признать. Но ведь Джимми был их сыном, причем единственным, зачем уж ему было так их бояться. Смутно Кэти понимала, что он ведет себя с родителями не правильно: чем больше боишься, тем хуже — и не только тебе, но и тем, кого ты боишься.
В последнее время они виделись гораздо реже, и Кэти знала почему. Она однажды наткнулась на них — на Джимми и Мириам, — и кровь закипела у нее в жилах… Мириам разговаривала с Джимми так, будто он уже принадлежит ей и душой, и телом. Никто не имеет права так обращаться с другим человеком!.. Как с какой-то вещью! Джимми тоже изменился. Кэти сразу это заметила. Доходя в своих мыслях до того момента, Кэти начинала себя ругать, потому что подумала тогда только о себе, а не о нем. Да-да, почувствовала себя обиженной и показала это не только Мириам, но и самому Джимми. Кэти до сих пор помнила его взгляд, когда она от него отвернулась, и даже сейчас явственно слышала злой, отвратительный шепоток Мириам: «Какая противная девица!» А вскоре после этого Джимми вообще перестал у них бывать, и тогда Кэти поняла, что значил для нее Джимми.
Но было поздно пытаться что-то изменить. Джимми ушел. Им завладела Мириам. Может быть, в этом не было бы ничего страшного, если бы Мириам была другой.
Джимми
Кэти очень тяжело переживала все это, ей было горько, но никто даже не догадывался. И вот, когда она уже немного оправилась, грянул этот ужасный понедельник.
Утром Лэн спустился к завтраку первым. Этого с ним раньше не бывало. Войдя в столовую, Кэти увидела, что он, нахмурившись, склонился над газетой. Кэти принесла яичницу с беконом, а Лэн, резко обернувшись, сказал:
«Послушай, Кэти, тут какой-то бред! Джимми арестован за убийство! Эта отвратительная девчонка, с которой он водился… Ее ударили по голове… Тут говорится, будто это сделал Джимми… Джимми! Да он же и мыши не убьет!»
Кэти замерла на месте. И теперь стоит ей лишь закрыть глаза, как все снова всплывает в памяти, как будто двое каких-то других людей разыгрывают эту сцену: как она медленно и осторожно опускает тарелку с яичницей, а потом поворачивается к Лэну. Она не помнит, что говорила. Ее память будто отключилась на той ужасной минуте, когда она узнала, что произошло и в чем обвиняют Джимми.
Это было совершенно невероятно, но это случилось.
Потом Кэти принялась за свою обычную работу, ее нужно было делать не откладывая. И постепенно Кэти поняла, что должна предпринять. Джимми находится в Колборо. Она отправится туда и попытается добиться свидания.
Если ей не разрешат, она постарается выяснить, что нужно сделать, чтобы получить разрешение. К отцу она пока обращаться не станет… пока. Сначала выяснит, что нужно сделать, и тогда решит, говорить ли ему об этом или нет. Она всегда так поступала. Делала то, что возможно, и только потом думала, как действовать дальше. Но наперед никогда ничего не просчитывала.
В этот день помогать по дому пришла миссис Кроули, и Кэти сказала ей, что отлучится на целый день.
— Мистера Лэна и отца не будет, а Дэвид и Хизер придут на ленч домой. Скажите им, что я уехала на целый день и не знаю, когда вернусь.
Миссис Кроули, улыбаясь, кивнула.
— Отдохнуть денек вам не помешает! Вы и так слишком много работаете, вот что я вам скажу! Хорошо бы вам почаще сбегать из дому. Молодость дается только раз в жизни. Радуйся, пока можно! Я всегда так говорю.
В душе миссис Кроули сохранились еще теплота и жизнелюбие, и она была доброй женщиной.
Кэти села в поезд до Колборо. Она не помнила, чтобы когда-нибудь уезжала в понедельник утром, оставив без присмотра дом и детей. Кэти была очень рада, что не наткнулась в поезде на каких-то знакомых. Ей хотелось посидеть одной, думая о Джимми.
Только оказавшись перед воротами тюрьмы, Кэти вдруг осенило: «Ведь я не знаю, что делать!» Мысль поехать в тюрьму настолько овладела ею, что она даже не подумала, что нужно будет делать после. Теперь, стоя перед мрачными тюремными воротами и высокими стенами, она ощутила отчаянный страх. Но сразу же взяла себя в руки и настроилась на борьбу. Она думала, что все окажется легко. Ну мало ли что она думала! Нельзя только поддаваться страху и позволить себя запугать, иначе ничего не выйдет. Она подняла голову и посмотрела на тюремные ворота: «Я не дам себя запугать!.. Я не испугаюсь… не испугаюсь!» — повторяла Кэти.
Пока она так стояла, испепеляя взглядом тюремные ворота, из-за угла показалась пожилая леди в старомодном пальто. Она шла быстро и вряд ли обратила бы внимание на девушку у тюремных ворот, но так как сама она намеревалась в них войти, то посмотрела на нее чуть дольше, чем обычно смотрят на незнакомого встречного.
— Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — участливо спросила она. — Извините меня… но вид у вас очень неважный.
Кэти наконец оторвала взгляд от ворот.
— Я просто подумала о том, — медленно произнесла она, — каково им там, по ту сторону ворот. Нам, наверное, этого даже не понять.