Элингтонское наследство

Вентворт Патриция

Поэтому они решили воспитать его в строгости, не столько ради него, сколько ради того, чтобы им самим было спокойнее. Но чрезмерное давление не укрепило его характер, а наоборот сделало слабым, он не умеет давать отпор, он привык подчиняться.

Взгляд Кэти потеплел.

— О, как вы все сразу поняли! Это в самом деле так.

Но я не знала, что родители любят его.

— И очень сильно, — заверила мисс Силвер.

— Этого я не знала. И он тоже не знал. Если., если это действительно так, может быть, стоило бы ему об этом сказать? Я думаю, для него это очень важно. И… и если вам представится случай, может, вы намекнете им, что сейчас Джимми не нуждается в том,

чтобы его отчитывали. Уж больше, чем он сам себя ругает, ругать невозможно. Но если всякие обидные слова говорит кто-нибудь другой, человеку сразу хочется себя защитить, найти себе оправдание. Я знаю это по своей сестре. Ей только восемнадцать, и она творит иногда глупости… Вы ведь знаете, с девушками такое нередко случается… Если предоставить ей возможность самой во всем разобраться, она раскаивается и говорит, что сотворила глупость. Но стоит только мне ее пожурить, как она тут же начинает скандалить и твердить, что все так делают. О, я не могу как следует объяснить, но уверена, вы понимаете о чем я.

— Прекрасно понимаю, моя милая.

Миссис Браун принесла чай, и мисс Силвер принялась пить его с видимым удовольствием.

— Правильно заваренный чай, такой как этот, теперь редкость, — сказала она. — Мало кто помнит о золотом правиле — снимай чайник сразу же, как закипел…

— О! Вы совершенно правы, — радостно отозвалась миссис Браун, крайне польщенная похвалой. — Не передержи на огне — я всегда это говорю! Помню, когда я впервые нанялась прислугой в Мейнор-хаус, то меня очень удивила их повариха — чуть ни по десять минут кипятила чайник. А моя дорогая матушка никогда такого не допускала, мне трудно было свыкнуться с подобным отношением к чаю. Через десять лет я сама стала у них поварихой, и, верите ли, все в доме решили, что я завариваю совсем другой сорт! Такая была разница.

Когда миссис Браун наконец ушла, Кэти смущенно спросила:

— Как вы считаете, что я могу сделать для Джимми?

Мисс Силвер задумалась.

— Дорогая, я знаю, что вы хотели бы сделать все как лучше.

— О да! Да…

— В таком случае, я полагаю, было бы весьма неразумно…

— Добиваться свидания с ним? О мисс Силвер, почему?

— Почему? Мне кажется, вы и сами это поймете, когда взвесите все обстоятельства. Мистер Моттингли отправился в Хэйзлдон на свидание с этой несчастной девушкой. Если дело дойдет до суда, в первую же очередь зайдет речь о том, что между ними началась ссора, в результате которой он ее убил. Я полагаю, вам необходимо строго воздерживаться от любого слова или действия, которые могут быть истолкованы как повод для такой ссоры. Интерес Джимми к другой девушке, то есть к вам, очень убедительный повод… Так что любой намек на ваши дружеские отношения будет пагубным и для вас, и для Джимми. Вы рассказывали, что у вас есть брат и сестры. Дорогая, у вас нет отца?

Кэти посмотрела на нее с удивлением.

— Есть. Мама умерла, когда мне было семнадцать, и тогда мне пришлось присматривать за младшими и вести хозяйство. Мой отец — адвокат. Он очень много работает а здоровье у него не очень хорошее. Вот я и стараюсь поменьше его беспокоить. Он не знает, что я здесь.

Мисс Силвер ободряюще ей улыбнулась.

— Я уверена, что он бы со мной согласился — вам необходимо держаться подальше от этого разбирательства. Я думаю, что для Джимми Моттингли может оказаться очень опасным, если на судебном процессе всплывет ваше имя.

Глава 31

Дженни отправилась в деревню за продуктами. Ей хотелось продемонстрировать, что она сможет купить все

что нужно, ничего не забыв и не перепутав. Лавок в деревне было немного. У миссис Мэплз продавали хлеб, печенье, бисквиты и всякие крупы и приправы. Миссис Дин торговала очень многим: здесь можно было купить и свежие овощи в сезон, и крепкие сапоги, и прочные башмаки, в магазине было полно банок начиная от компота из персиков до плоских баночек с гуталином.

— Нет, мисс! Абрикосов сегодня нет. Последние взяла миссис Прэтт. Хотя зачем они ей понадобились — понять не могу! Да она и сама, наверно, этого не знает. Я помню ее еще молоденькой девушкой. Она всегда была такая, без всякого соображения! Конечно, не годится так говорить о людях, верно? В деревне все становится сразу известно и к тебе же вернется, да так, что и сам не узнаешь своих слов! Странная штука жизнь, вы согласны? Лет десять назад она была самой хорошенькой девушкой в деревне, все парни за ней увивались. А замуж она вышла за Алберта Прэтта, но через год его не стало. Странная это была история. Она лежала с первенцем, а Алберт в то время возвращался домой по проезжей части дороги. Откуда ни возьмись, автомобиль — и поминай как звали.

Алберт больше даже не шелохнулся и словечка не сказал после аварии. Вот так и осталась бедная миссис Прэтт без всякой опоры. Все думали, она опять выйдет замуж, а она так и не вышла. Очень жаль! Ее Дики — парнишка смышленый, только шебутной очень, с ним никакого сладу. Тут нужна мужская рука, вот что я вам скажу! Мисс!

Может, вы вместо абрикосов возьмете баночку персиков?

Очень хорошие, не сомневайтесь!

— Да, конечно. Персики подойдут, — ответила Дженни.

Она не смогла и слово вставить в разговор, но это ее не обидело ничуть. Спешить было некуда. Приятно будет пройтись по деревенской улице, все тебе улыбаются, все хотят поговорить. А Кэролайн тем временем испечет дома кекс. Дженни собралась уходить, но тут дверь приоткрылась, и внутрь заглянул мальчуган, улыбавшийся во весь рот.

— Дики! Ты почему не в школе? — сурово спросила миссис Дин.

Дики улыбнулся еще шире. Дженни сроду не видела такого простодушного взгляда у подобного сорванца.

— Когда я утром проснулся, миссис Дин, у меня жуть как болела голова, и живот тоже!.. И мама разрешила мне не ходить в школу.

— Что ты опять творишь. Дики, — сердито сказала миссис Дин, — смотри, мать до тебя доберется!

— Утром я правда прям чуть не умер от боли!

— Понимаю, Дики. Значит, тебя нельзя угостить мятным леденцом?

— О-о! Все уже прошло, миссис Дин! И живот, и голова! Правда!

— Ты скверный мальчик. Дики, — вот это действительно правда. Так что не получишь никаких леденцов.

— Не получу, миссис Дин! Я знаю, что не получу. Я просто зашел, чтобы узнать, не нужно ли этой леди помочь донести сумку?

Сообразив, что речь идет о ней, Дженни улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Я вполне могу справиться сама.

Однако, выйдя из магазина, Дженни с удивлением обнаружила, что Дики ждет ее.

— Вы гостите у мисс Дэйнсворт? — весело спросил он.

— Да, — ответила Дженни, с трудом сдерживая улыбку.

Она никогда еще не видела таких грязнуль. Светло-рыжие волосы всклокочены, казалось, их месяцами не расчесывали. Одежда в неописуемом беспорядке: карманы штанов оттопыривались, набитые всякой всячиной; рубашка порвана; все в пятнах, все мятое. Но его подобные мелочи не волновали, ярко-синие глаза искрились смехом, и, глядя на них, Дженни самой хотелось смеяться. Именно такое впечатление Дики производил практически на каждого.