Элиза
Шрифт:
– Не нужно тут разглагольствовать! – прервал его третий фермер, подняв указательный палец вверх, – ты считаешь себя очень уж умным, но кроме тебя есть другие умные люди, и они уже всё придумали и все истины постигли!
– Шёл бы ты своей дорогой, – выкрикнул второй фермер, – иначе тебя повесят!
Джим смотрел на фермеров, к которым только что пытался донести правду, но они были слепы душою и глухи к его словам. «Они меня не понимают. Нет, бесполезно что-то говорить этим людям», – думал Джим, и им овладевало уныние. Он понимал свою никчёмность и безнадёжность, он был всего-навсего, одним из тех, кто
Священник, до того молчавший, вдруг вернулся из мира раздумий, и смекая что к чему, произнес:
– Мы рассмотрим вашу жалобу, – обратился он к фермерам, – и в ближайшее время будут найдены виновные в этом.
– Если они, конечно, существуют! – добавил Джим.
– А, что касается тебя, то лучше бы тебе быть аккуратней со своими мыслями, а иначе тебе не миновать тяжёлой участи.
После собравшиеся разошлись кто куда. Город также продолжал жить, как ни в чём не бывало. Джим шёл и смотрел на людей, полных страха, незнания и глупости. «Какие же люди – глупые существа» – думал Джим, идя по улице. Он видел измученных, забитых и невероятно жестоких людей. Их жизнь была очень тяжела, разные несчастия, которыми был полон Новый свет, негативно сказывались на людях. Не все из них были жестокими, но, как правило, если большинство таково, то и мнение об отдельных людях создаётся то же самое. В такие мгновения, Джим ощущал себя песчинкой в огромном мире.
Джим, как уже было сказано, с детства был одарён чувством справедливости, которое со временем становилось только острее. Он не мог смотреть на страдания невинных людей, на то, как церковнослужители наживаются на смертях несчастных жителей города, как они прикрываются самим Богом в своих преступлениях. Все эти священники и проповедники построили вокруг города невидимую стену и заставили людей думать, что всё, что они не могут объяснить, всё, что находится за пределами этой стены, принадлежит дьяволу. Джим – один из немногих, кто пытался разрушить эту стену, его попытки сделать это редко были успешными, но он был целеустремлённым, и поэтому никогда не прекращал верить, что когда-нибудь стена предрассудков рухнет, и люди поймут, что ведьм не существует.
Джим никогда не прекращал бороться за правду, да, это оборачивалось против него, он был готов к любым трудностям и даже думал, что если понадобится, он умрёт ради правды. Джиму приходилось терпеть ненависть по отношению к себе, но он понимал, что жители города ненавидят его из-за тех же предрассудков, и если он докажет свою правоту, они конечно поймут, что ошибались…
Время шло, и жизнь продолжалась. Когда всё начало готовится к вечеру и предстоящей ночи, Джим проходил мимо дома Перисов, и подошёл к жилищу, стоящему недалеко от него. Оно был не столь богатым и большим. Это был дом, в котором жил Джим.
Внутри он оказался даже намного уютнее, чем дом Перисов. На кухне, за столом сидела седая женщина, но даже в своём пожилом возрасте она выглядела довольно красивой. Каждый, кто видел эту женщину, сразу узнавал в ней Элизу, только в старости. Не было никаких сомнений, что это мать Элизы, Евангелина, с которой мы уже знакомы.
Следует немного рассказать о ней. Миссис Ева раньше была гадалкой, так как гадание не относится к колдовству, и этим занятием, безусловно, заниматься можно. Сами местные жители и церковники считают гадание научным занятием.
Что же касается характера Евангелины, то, как мы уже говорили, она была доброй и милосердной женщиной, однако, к старости она стала несколько эгоистичной и капризной. Некоторые люди в старости требуют к себе повышенного внимания и всё чаще погружаются во время, в котором они когда-то жили. Эта особенность присутствовала и у миссис Евы.
Часто Евангелину можно было застать за весьма странным занятием: она могла часами рассматривать распятие, которое служило для неё напоминанием о муже, скончавшемся девятнадцать лет назад. Её муж, Адам Даррелл, умер, когда Элиза была маленькой, поэтому та совершенно не помнила своего отца. Миссис Ева рассказывала, что в чертах Иисуса, изображённого на распятии, она узнавала черты Адама, но обычно прибавляла, что так грешно говорить.
Как только Джим зашёл в дом, она спросила его:
– Джим, как у тебя прошёл день? Тебе удалось куда-нибудь устроиться?
– Да удалось, но я так за сегодня устал, что у меня нет сил рассказывать, куда и как, – ответил усталый Джим.
Только он хотел присесть и отдохнуть после целого дня, проведённого в суете, в дверь постучались. Джим пошёл открывать. Он думал, что увидит Элизу, свою невесту. Но за дверью оказался некий мужчина, с листком бумаги в руках. Он передал Джиму листок, и ничего не сказав, скрылся из виду.
Джим присел на стул рядом с Евангелиной и стал разглядывать записку, написанную каллиграфическим почерком очень дорогими чернилами и пером. Приведём её ниже:
«Мистер Смит, Ваши взгляды на деятельность церкви весьма неправильные. К тому же, Вы распространяете их в обществе. Это может сыграть против Вас, ибо церковь начнёт подозревать Вас в заговоре с ведьмами. Будь Вы женщиной, так Вас бы сразу же отвели в тюрьму. Помните, что колдовство по нашим законам является уголовным преступлением. Вы должны изменить своё мировоззрение.
– Что за вздор?! – сказал Джим, прочитав записку, – будь я женщиной, меня бы уже отвели в тюрьму!
– Ты опять где-то что-то сказал о неправоте церкви? – спросила Евангелина, заглянув в записку, прищурившись при этом, так как зрение у неё было не самое лучшее.
– Да, сегодня фермеры жаловались на испорченный урожай и винили во всём ведьм, – ответил Джим.
– Тебе, Джим, надо быть действительно аккуратнее с этим. Ты же можешь попасть в тюрьму или тебя могут казнить. Ты к тому же не имеешь доказательств, а людям нужны именно они. Не лучше ли просто смириться с этим?
– Смириться?! – выкрикнул Джим, – да как это можно сделать, видя, что творится? Ведь понятно, что церкви выгодна смерть некоторых людей!..
Джим не договорил, так как в этот момент в дверь опять постучались. На этот раз, это действительно была Элиза.
Она быстро вошла в дом и сказала:
– Сегодня такой холодный ветер. Просто ужасно!
Элиза прошла на кухню, где Евангельна уже ставила на стол тарелки. Дальше, как заведено в семьях, Элиза, Джим и Евангелина сели ужинать.