Шрифт:
Они шли – высокая благородная дама в полумонашеском одеянии и заплаканная девочка с тощим узелком в худенькой руке.
– Как тебя зовут? – мягко спросила старшая.
– Лизавета.
– Вот и славно, – улыбнулась старшая. – Меня зови – матушка Елизавета.
Девочка даже остановилась от неожиданности.
– У нас одинаковые имена. Удивительно, не правда ли?
Девочка кивнула,
– У нас добрые сестры, и есть приют для девочек, где ты обучишься рукоделию и грамоте.
– Я знаю буквы, – отозвалась девочка.
– Украла, – сетовала мать. – Вот я до нее доберусь. Уж я-то ей косы повыдергиваю.
Под лестницей было слышно, как грузно ступала она на ступени, не прекращая ругаться – сначала громко, потом себе под нос.
– Ну надо же, еще лба перекрестить как следует не может, а уже туда же – воровать. Да как ловко.
Пыль летела с лестницы во все стороны после каждого шага, засыпала голову Лизки серой пудрой, и девочка уткнула голову в колени, чтобы ненароком не защекотало в носу. Когда пыль улеглась, а материнских угроз уже не было слышно, Лизка выбралась из-под лестницы и поднялась в общий коридор. Она поскреблась в дверь угловой комнаты, где жил студент, и, не дожидаясь приглашения, вошла.
– Вот так номер! Мать не нашла тебя? – спросил постоялец.
– Нет, – сказала Лизка, оглядываясь вокруг так, будто была в этой комнате в первый раз.
– Грозила, – усмехнулся постоялец.
– Знаю, – перебил его Лизка. – Я вот бумажки ваши принесла.
Постоялец посмотрел на нее внимательно.
– Ну, давай сюда.
Она протянула ему стопку исписанных ровным почерком листов.
– Зачем брала их?
– Так… – она отвернулась и принялась рассматривать паутину под балкой.
– Может, ты читаешь?
Она не ответила.
– Читать-то умеешь?
– Не учил никто. Буквы знаю.
– Все? – удивился он.
Разговор ему нравился. Разговор нравился и Лизке, ведь ее не торопились выставить за дверь.
– Какое все. Знаю «аз», знаю «веди». И «люди».
– Это уже хорошо, – улыбнулся постоялец. – Тебя как звать? – спросил он.
– Лизкой.
– Тогда «аз» да «люди» – понятно. Зачем тебе знать «веди», а?
Лизка опустила глаза. Лоб ее наморщился. Она усиленно думала. Казалось ей, что в вопросе есть некий подвох.
– А! – осенило ее. – Так я же – Лизавета! Слышь, Лиза-веее-та.
Она даже рассмеялась от такого открытия. Постоялец тоже рассмеялся.
– А ты не глупа, – сказал он. – Грамоте научиться хочешь?
Лизка быстро повернулась.
– Имя писать? – уточнила она.
– И писать, и читать. И имя, все слова.
Она подошла и присела рядом, сложив на коленях ручки. Смотрела на свои босые ноги и думала.
– А как? – наконец спросила она.
– Я научу.
– У меня ни гроша нет. А мамка не даст. Если наворовать только? Да и девчачье ли это дело – грамоте учиться? Вон мамка не знает, так живет, – засомневалась Лизка.
– Воровать не надо. Я без денег научу. А потом ты сама решишь – девчачье это дело или нет. По рукам?
– А что за прибыль вам с того? – не утерпела от вопроса Лизка.
– Да нет никакой.
– Зачем тогда будете возиться со мной?
– Очень ты интересная, Лизавета. – Придешь завтра учиться?
– А то.
Небольшая светлая комната выглядела необычно. У одной стены стояла черная доска, на высоком столике рядом с ней лежали кусочки мела. Два стола были развернуты в сторону доски. Удобные стулья с высокими спинками – почти троны – стояли у каждого стола. Учительский стол стоял чуть поодаль. Полки с книгами занимали стену, противоположную от окна. Тут же стоял низкий диван. Несколько ламп спускались с потолка, чтобы в пасмурные или в зимние дни обеспечить комнату светом.
Виктория и Елизавета замерли на пороге, но их не торопили.
Малышка Ирен попыталась проскользнуть в комнату раньше сестер, но няня взяла ее за ручку, и малышка начала тянуться к младшему брату, который находился на руках няни.
Старшие девочки вошли, а следом за ними последовала матушка, принцесса Алиса. Она была еще в дорожном платье – совсем недавно она вернулась из госпиталя и не успела переодеться. Чуткая няня увела младших детей, посулив дать им деревянную лошадку– каталку для игр.
Конец ознакомительного фрагмента.