Эллирея
Шрифт:
Глава шестая.
Через месяц наш город превратился в рай для мародёров всех мастей, на улицу я и свекровь почти не выходили, а если и делали это, то старались передвигаться до рынка и обратно, прячась в подворотнях и за заборами. После войны Туринг назовут столицей мародёров и разбойников, ведь проходящий через город тракт сыграл с нами, жителями, злую шутку – дезертиры, беженцы из разграбленных и сожжённых до тла деревень, отступающие части королевской армии проходили через наш город.
Безвластье, приводившее к безнаказанности, стало постоянным. Нашу вдовую соседку, женщину средних лет из старого аристократического рода, ограбили и изнасиловали белым днём. В городе оставаться было опасно. Дверь посторонним я не открывала, да и знакомым тоже. Поэтому когда ранним утром в дверь раздался сильный стук и крики "Откройте! Королевский вестовой!" – я не поспешила к засову, высунувшись в узкое оконце, похожее на бойницу в каком-нибудь старинном поместье, спросила:
– Кто Вы? Что нужно?
Молоденький солдатик в новенькой форме королевской егерской службы мне ответил:
– Здесь проживает Эллирея Вакур?
– Да, это я!
– Вам приказано явится сегодня в полдень в комендатуру!
После этих слов мои ноги отказались меня держать. Я знала, для чего вызывают солдатских жён в комендатуру – сообщить им о том, что они стали вдовами. Но первой моей мыслью тогда было: "Как я скажу об этом Сонее?" Я не думала, что будет со мной или сыном, я, почему-то, заволновалась о матери Эдана. Как она переживёт смерть единственного сына?
Что-то соврав своей свекрови, я в обед явилась в комендатуру. Сквозь туман в голове я слышала голоса солдат и офицеров, обсуждавших жаркие бои, которые уже идут не на границе, а на землях Ритании, гибель и ранения своих однополчан, и нас, солдатских… вдов.
После получения мной бумаги о смерти Эдана Вакура я стояла на улице перед комендатурой и не знала, что мне делать, как сказать матери о гибели сына. Тут я услышала, что меня кто-то зовёт.
– Эллирея Вакур! Эллирея!
Я повернулась на голос и увидела спешащего ко мне господина Неруса.
– Что ты тут делаешь? – спросил меня наш бывший Градоначальник. Его сместили с этого поста ещё в начале военных действий, посадив в руководство какую-то шишку из столицы. Увидев у меня в руках пергамент с государственной печатью, господин Нерус продолжил: – А-а-а, вот оно как… Эллирея, держись, девочка… Денег и продуктов хватает? Тебе положено пособие, как вдове солдата – десять серебряных волков в год. Давай сходим получим их сейчас, и я провожу тебя до дома.
Господин Нерус помог мне быстро получить пособие и проводил меня до дома, расспрашивая о моей жизни и сыне. Я что-то ему отвечала, находясь в странном состоянии. Только через годы я поняла, что если бы ни он, до дома в тот день я могла не дойти.
Возле порога я услышала:
– Прощай, Эль, желаю тебе удачи, девочка. Лучше уезжайте из города. В конце каждой недели от школы отходит обоз с ранеными, беженцы могут к нему присоединиться. По крайней мере, его охраняют солдаты. Бросайте всё и уезжайте! Армия степняков очень быстро движется на столицу, Туринг у неё на пути. Если что, я тебе этого не говорил, но мы проигрываем войну. Безопаснее всего ближайшие годы будет в Вольвгандте. Оборотни хоть и воюют против степняков, но на Вольвгандт те не пойдут. Им нужна Ритания. Поэтому уезжайте туда, когда всё успокоится, сможешь вернуться. Здесь оставаться опасно, может начаться обстрел города!
Простившись с Нерусом, я зашла в дом, еле передвигая ноги.
– Где была? – недовольно сказала мне свекровь, – ребёнок ещё не ел, а ты где-то бегаешь. Иди ставь тесто! Испечёшь хлеб. Что у тебя с лицом?
– Нам нужно уезжать из города, скоро здесь будут степняки, – про гибель Эдана язык сказать не повернулся, – я встретила господина Неруса, в конце каждой недели из города уходит обоз с раненым от школы. Это послезавтра. Сегодня напеку хлеб, завтра собираем вещи.
– И куда мы поедем?!!! Где мы нужны?!!! – заохала и запричитала свекровь, но я оборвала её резко:
– Зато живыми будем…
Так через два дня мы оказались в обозе с беженцами, такими же солдатскими и офицерскими жёнами и вдовам с детьми, покидавшими разорённый войной, некогда богатый Туринг.
Мы ехали по Ритании, и я, та, что ни разу не выбиралась из городских ворот, и изучала географию только по картинкам в учебниках, не могла прийти в себя от видов непаханных полей и деревень, оконца которых были заколочены крест накрест. Война прошлась по всей стране, затронув даже удалённые от границ области. В обозе плохо кормили, но у нас был небольшой запас еды, которого пока хватало. Про смерть Эдана его матушке я пока не говорила, и она мучила меня тем, что без конца щебетала о нём и о том, как будет хорошо жить после войны, когда её сын вернётся.
В обозе я сошлась с семьёй небогатых купцов, Мари и Транка, они жили в Туринге на другом конце города, поэтому раньше я с ними не встречалась. У них росло пятеро детей, которых так же увозили от войны. Сонея познакомилась в обозе с военным казначеем, который выдавал довольствие и денежные средства вдовам. Она постоянно пропадала рядом с его повозкой или шатром на стоянке. Мари и Транк сочувственно посматривали на меня, когда я в очередной раз пыталась найти свою свекровь, чтобы она посидела с Ллойдом, пока я займусь стиркой и приготовлением пищи.
– Матушка Сонея, мне нужна Ваша помощь… – я не успела договорить, как моя свекровь разразилась потоком брани.
– Как ты меня достала, маленькая шлюха! Вцепилась в моего сыночка и женила на себе! Вот вернётся мой мальчик домой, поговорю с ним, чтобы бросил тебя! Я найду ему достойную девушку в невесты, и она родит ему много детей! От тебя и твоего ублюдка одни неприятности!
Сначала от шока я не могла вымолвить и слова: ладно, она могла ненавидеть меня, но как эта женщина посмела оскорбить собственного внука, назвав его ублюдком? Потом я не выдержала, и слова сами слетели с моих губ: