Эльминстер в ярости
Шрифт:
Да. Ах, наконец-то это время пришло…
— Я не замечал за тобой стремления искать моего совета прежде, - сухо сказало ей похожее на паука существо.
– Равно как и попыток проявлять минимальное уважение, обращаясь непосредственно ко мне, глядя на меня или вообще признавая моё существование — когда поблизости нет короля или королевского мага.
— Значит, ты признаёшь, что больше не являешься королевским магом Кормира?
– огрызнулась
Вангердагаст вздохнул.
— Нападки, одни лишь нападки… юная леди, вы вообще умеете что-нибудь кроме этого?
Глатра Баркантл ответила мелкому чудовищу кислым взглядом. На самом деле она боялась обладающего сомнительной славой Вангердагаста. Не говоря уже о том, что существо, в которое он превратился, инстинктивно вызывало отторжение. Почерневшая человеческая голова, за которой волочились волосы и борода, балансировала на неприятном сморщенном чёрном мешке, как на грязном ошейнике, из которого подобно паучьим лапам росли чёрно-серые пальцы. Существо ползало на этих лапах, как самоуверенный краб. Она глядела на нечто, напоминавшее груду человеческих останков, собранных жрецом или магом после смерти в огне с целью опознания. Это был уже не человек, не «он»… это было «оно».
И Глатра всё так же сильно его ненавидела.
— Я знаю, как сделать всё необходимое для охраны Кормира, - зарычала она, - и делаю это прямо сейчас. Довольно успешно, что бы ты там ни думал. Будь любезен, прекрати уходить от ответа на мой вопрос. Спрошу ещё раз, существо: ты признаёшь, что больше не являешься королевским магом Кормира?
— Я всегда буду королевским магом, пока остаюсь Вангердагастом, - немедленно прозвучал ответ.
– Но я признаю, что Ганрахаст тоже королевский маг Кормира. Кажется, ты неспособна смириться с таким положением дел. Скажи мне, сейчас все боевые маги настолько лишены гибкости?
— А если и так?
– сплюнула Глатра.
— Тогда, возможно, мне придётся испытать каждого из вас, большинство распустить, и начать тренировать и возрождать магов Короны до тех пор, пока они снова не станут достойны служить королевству. Я уже делал это прежде.
— О? И ты, наверное, думаешь, что мы просто выслушаем тебя и подчинимся? Примем твоё решение, решение чудовища, а не человека, чудовища, которое может быть дьяволом или нежитью, что завладела воспоминаниями Вангердагаста? В прошлом ты демонстрировал очень уж гибкое понимание кормирских законов, обычаев и иерархии! Я так не думаю!
Выхватив два жезла из-за пояса, Глатра направила их на существо на полке.
— Вот сила! Эти жезлы могут отправить тебя обратно в тот Ад, откуда ты вылез, если я того пожелаю! И дюжины — сотни — таких же носят преданные боевые маги по всему королевству! Уклонись от моих, и тебя разорвут жезлы, нацеленные другим верным Короне магом! Они делают меня такой же полезной Драконьему Трону, как какое-то ползающее чёрное существо из прошлого, которое…
— …создало все эти жезлы и может ими управлять, - мягко сказал Вангердагаст, и прыгнул со своей полки прямо ей в лицо.
С воплем ярости и ужаса Глатра активировала оба жезла, бешено пытаясь испепелить чудовище прежде, чем оно коснётся волшебницы. Отшатнувшись назад, она споткнулась и упала на спину, охваченная
Жезлы не подействовали. Она хваталась за две палки из обструганного дерева, в которых не было ни капли магии.
Кто-то коснулся её груди, пальцами голой плоти. Паучье существо взобралось по её телу на кончиках своих пальцев…
Над ней нависло чёрное бородатое лицо, глядя на неё нос к носу. Глаза существа пылали.
— Госпожа, - грозно сказало оно.
– Я не требую, чтобы ты меня любила или была моим другом — хотя так было бы проще. Я требую, чтобы ты служила Кормиру вместе со мной — или убралась с пути. Не заставляй меня отбрасывать тебя с дороги. Никогда.
Пальцы прошли по её ключице, подбираясь к горлу. Их носы практически соприкоснулись.
Вангердагаст улыбнулся ей широкой тёплой улыбкой.
— Я могу быть весьма обаятелен, знаешь ли.
Глатра потеряла сознание.
Мрелдрейк окинул взглядом голые жёлтые стены, которые стали уже слишком скучно-знакомыми, и не смог сдержать тяжёлого вздоха. Это была тюрьма, клетка такая же прочная, как камера в любом глубоком подземелье — и он сам вошёл внутрь. По собственной воле.
Да, Мрелдрейк лишился любых сомнений касательно собственной глупости. Но это была первая ловушка, попадание в которую его обрадовало.
Да, обрадовало. Его отчаяние угасло, как и большая часть горечи от того, в какую тесную тюрьму превратилась его жизнь.
От магии, над которой он работал, его поглотило нарастающее возбуждение. В кои-то веки идеи по усовершенствованию и управлению Искусством переполняли его разум, а мысли зачастую опережали скрипящее по бумаге перо. Эксперимент за экспериментом оказывались успешными или, по крайней мере, в достаточно обрисовывали открывающиеся чары, чтобы показать, в каком направлении двигаться.
Впервые в жизни он был по-настоящему вдохновлён своим собственным магическим умением.
В ворохе записей, рун и начертанных формул, с этими порошками, горшками и жаровнями он создавал магию — настоящую магию, намного превосходящую странные фокусы «заставь сиять свой ночной горшок» из его юности.
Магию, что могла менять королевства, менять всё. Магию, что могла сделать своего обладателя величайшим серийным убийцей…
Глараг торопился. Эльминстер струился следом, его прах вздымался и клубился в собственной спешке, пытаясь не терять червя из виду. Впереди проход поднимался, его хорошо освещали частые заросли грибов в верхней части тоннеля, на которые червь не обращал внимания.
Что искало это чудовище? Или червь бывал здесь раньше и знал, куда направляется?
Эл попытался печально покачать головой, хотя головы у него не было. Прожил намного больше тысячи лет и по-прежнему так мало знаю о Фаэруне. Всё своё время я проводил в битвах, в тревоге или в интригах, чтобы ещё несколько человек могли выжить вместо того, чтобы погибнуть… и терпел неудачу, слишком часто терпел неудачу…
Проход делал резкий поворот, и он неожиданно услышал крики. Певучие, мелодичные голоса — дроу.