Элоиза, королева магов

Лин Айлин

Интерлюдия

Князь Вадбольский Иван Тимофеевич, дворянин московский и воевода, сидел в своей карете и старался отдохнуть: всё же кости уже не те и от долгой езды верхом нещадно ноют и болят. Напротив него, обмахиваясь веером, расположилась красивая женщина, и даже едва заметные морщинки не портили её высокий белоснежный лоб. А серо-голубые глаза, такие же, как и у младшего сына Данилы, смотрели на супруга с пониманием и лёгкой насмешкой.

– Жаль, что на свадьбу не смогли поехать, - устроившись удобнее, в который раз пожаловался князь Екатерине

Павловне, - и какая она, наша невестка, будущая королева Англосаксии? Кто бы мог подумать, что четвертый ребёнок Вильгельма вскорости займёт трон. Я, должен признаться, и не рассчитывал на подобный исход.

Княгиня решила, что молчать более - будет верхом неприличия и всё же ответила:

– Дорогой мой супруг, кажется мне, наша невестка непростой человек. Если судить по тем делам, что ею уже были сделаны, то это человек большого ума и достоинства. Посему совет тебе мой, может пригодится: не предлагай ничего, могущее поставить нашу семью и русичей в неудобное положение. Различные преференции по ценам, али редким товарам, подобное, думаю, Её Высочеству Элоизе, не придётся по душе. Захочет, сама предложит.

– Интересные слова ты говоришь, Екатерина Павловна, весьма занимательные. Я предполагаю, что преференции нашей семье - само собой разумеющееся условие!

Помолчали.

– Намаялся я, так далеко ехать... Но оно того стоит, бесспорно стоит, - пробормотал мужчина и через некоторое Екатерина Павловна услышала посапывание.

Отодвинув светлую занавеску от окна, посмотрела на проплывающий мимо зелёный лес. Первый месяц лета. Подняв кружевной платочек с искусно вышитой монограммой в уголке, неспешно отёрла лоб.

Мысли женщины текли плавно, размеренно, впрочем, как и вся её жизнь. Замуж её выдали по уговору, но она не жаловалась: супруг её Иван Тимофеевич оказался неплохим мужчиной и крепким хозяином. Жили она в большом достатке, растили детей, в которых души не чаяли. Князь любил Алексея - старшего сын, а вот она - Данилу, её полную копию. И пусть ей, как женщине, воспитанной в строгости и скромности нельзя было путешествовать, но никто и никогда не запрещал ей читать труды великих странников, побывавших в самых разных частях света и написавших о них невероятные истории.

Екатерина Павловна жаждала куда-нибудь отправиться, и такая возможность ей предоставилась благодаря Даниле. Парень вырос в красавца-мужчину, один был минус - у него проснулась магия, и родители старались скрывать её так долго, как могли. Но пришло время, Данила стал мужчиной и принял решение покинуть отчий дом и отправиться за приключениями.

Ход мыслей мечтательной и очень умной женщины, авантюристки в душе и благовоспитанной леди снаружи, прервал громкий крик возницы.

Князь мгновенно распахнул глаза:

– Сидите тихо, дорогая, наружу не кажите даже носа!
– и, распахнув карету, весьма шустро спрыгнул на землю.

Сердце княгини дрогнуло: её трепетную душу затопили противоречивые чувства. С одной стороны ей было страшно, а вдруг напали разбойники? С другой — вот они, настоящие приключения, она так давно мечтала оказаться в самом их эпицентре.

Ждала,

гадала, но мужа не ослушалась и замерла на месте, лишь пальцы судорожно комкали платочек.

– Дорогая Екатерина Павловна, - дверца резко распахнулась, и внутрь экипажа заглянул Иван Тимофеевич, - всё в порядке, впереди лежит каменная дорога аглосаксонцев. Много о ней слышал, но ни разу не видел, хоть и просил совет Велкого Князя закупить такое на Русь. Но Великий Князь был непреклонен, посчитав, что наши дороги итак хороши.

– Ах, вот оно что, - пробормотала княгиня, пока супруг устраивался напротив неё, карета тронулась и она, отодвинув занавеску, выглянула наружу.

А вообще женщина считала, что на Руси дорог нет, так, направления, но благоразумно держала подобные мысли при себе.

Разницу между каменной дорогой и той колеёй, по которой они ехали практически всё время, ощутили все: колёса перестали нещадно скрипеть и стонать, и даже подушки, подложенные под попу, уже не особо и нужны были.

– Какая разница большая, дорогой мой Иван Тимофеевич!
– воскликнула женщина, удивлённо качая головой, - попробовал бы сам Великий Князь по такой земле проехаться, точно закупил для Руси всё необходимое.

– Я подумаю, может у нас на землях сделаем. С Данилой переговорю, может отцу совсем бесплатно сделает.

На его слова Екатерина Павловна лишь едва заметно осуждающе покачала головой.

Такая дорога была всего одна и шла она сквозь города к самому сердцу королевства - столице.

– А от городов то, таких дорог нет, - ухмыльнулся глава княжеской охраны, воевода Петрович, обращаясь к рядом с ни едущему князю.

– Дай время, везде построят, - уверенно заметил Иван Тимофеевич, - я уже оценил удобство, и увеличившуюся скорость передвижения. И кони устают меньше, подковы еще ни одна не отвалилась. Одни достоинства.

Петровичу нечего было возразить, он и сам понимал, что сморозил глупость, но его широкая душа не могла принять того факта, что где-то есть, а на его любимой Родине нет.

– И у нас будет, - словно прочитав его мысли, добавил князь и подхлестнул коня, ускоряясь.

***

В столицу Королевства въезжали с помпой, под шумные выкрики весёлой толпы.

Их встречали представители Вильгельма Первого и сопроводили до королевского дворца.

По правилам, принятым в Англосаксии, гостям дают время до последующего приёма пищи, чтобы прибывшие могли отдохнуть с дороги и переодеться.

Но не успела дверь за дворецким закрыться, как в апартаменты, выделенные чете Вадбольских, стремительно влетел Данила и, бросившись к Екатерине Павловне, нежно поцеловал узкую, белоснежную ладонь, и сказал:

– Матушка, как же я рад вас видеть! Наконец-то вы добрались до нас!
– и поцеловав её ручку ещё раз, обернулся к улыбающемуся отцу.

– Мать ты всегда любил больше, - беззлобно заметил князь и крепко обнял младшего сына, ощутимо хлопнув того по широкой спине, - а возмужал-то как! Прямо и не узнать! Выше меня на целую голову!
– довольно качая головой, отшагнул от него отец, разглядывая стать сына.