Элрик из Мелнибонэ (сборник)
Шрифт:
— Охотно,— сказал Элрик,— Меня снедает любопытство, моя госпожа. Ты говорила о законах вашей профессии. Что это за законы?
— Некоторые из них представляют собой наставления, другие — описания. Прежде всего, я тебе скажу вот что. Мы определили, что каждый мир Снов должен иметь семь сторон, которым мы дали названия. Давая названия и описывая то, что не имеет формы и почти не поддается контролю, мы надеемся придать ему форму и научиться его контролировать. Благодаря таким наложениям мы научились выживать в мирах, где другие погибают за считаные минуты. Но и даже в процессе этих наложений, действуя в рамках того,
— Затейливые названия, моя госпожа. Мне кажется, что похитители снов склонны к поэзии. А седьмая? Как называется она?
Она помедлила, прежде чем ответить. Ее прекрасные глаза сверлили его лицо, словно пытаясь прожечь дыру в его черепе.
— У нее нет названия,— тихо сказала она,— кроме того имени, которое ей дают ее обитатели. Но только там — если она вообще существует — ты сможешь найти Крепость Жемчужины.
Элрик под этим мягким, но в то же время решительным взглядом чувствовал себя как в капкане.
— А как мы попадем в эти земли? — Альбинос заставлял себя задавать эти вопросы, хотя теперь все его тело изнемогало от жажды — ему был необходим глоток эликсира господина Гхо.
Она почувствовала это напряжение в нем и прикоснулась к его запястью, чтобы успокоить.
— Через девочку,— ответила Оуне.
Элрик вспомнил, чему был свидетелем в Бронзовом шатре, и его пробрала дрожь.
— А как такое становится возможным?
Оуне нахмурилась, и давление ее руки стало сильнее.
— Она — наши врата, а жезлы снов — наши ключи. Я никак не смогу причинить вред девочке. Когда мы достигнем седьмой земли — Безымянной, там мы, возможно, найдем ключ к тому самому узилищу, в котором она и заключена.
— Значит, она — медиум? Именно это с ней и случилось? Наемники-колдуны, верно, дознались о ее способностях и ввели ее в это состояние, чтобы воспользоваться ее силой, пока она пребывает в трансе?
И снова она помедлила с ответом, потом кивнула.
— Почти так, принц Элрик. Это записано в наших хрониках, которых у нас немало. Правда, многие из них нам недоступны и хранятся в библиотеках Танелорна. «То, что находится внутри, имеет форму и снаружи, а то, что снаружи, приобретает форму внутри». Иными словами можно сказать, что все видимое непременно имеет невидимую сторону, а все невидимое непременно должно быть представлено видимым.
Элрику сказанное показалось слишком уж загадочным, хотя он и был знаком с подобными таинственными определениями по тем книгам, что читал в Мелнибонэ. Он не то чтобы не обращал внимания на подобные вещи, просто он знал — если хочешь их понять до конца, то нужно крепко поразмыслить, а нередко и приобрести определенный опыт.
— Ты говоришь о потусторонних царствах, моя госпожа. О мирах, населенных Владыками Хаоса и Закона, элемента-лями, бессмертными и прочими подобными сущностями.
Она долго смотрела на него, словно решая, нет ли в его словах скрытого скептицизма, потом пожала плечами.
— Ты увидишь, что миры похитителя снов очень похожи на те, о которых ты говоришь. И ты должен будешь очень хорошо постараться, чтобы запомнить правила и соблюдать их...
— Ты очень строга, моя госпожа...
— Иначе нельзя, если мы хотим выжить. У Алнака было чутье хорошего похитителя снов, но вот знаний ему не хватало. Этим-то и объясняется его неудача. Ты же владеешь необходимыми знаниями, иначе ты бы не смог овладеть колдовством. Без этих знаний ты бы тоже давно погиб.
— Многие из этих знаний я отверг, госпожа Оуне.
— Да, мне это известно. Но навыков ты, я думаю, не утратил. По крайней мере, я на это надеюсь. Первый из законов, которым подчиняется похититель снов, гласит: «Предложения помощи всегда должно принимать, но доверять им никогда нельзя». Второй гласит: «Бойся знакомого». Третий говорит нам: «Все незнакомое принимай с осторожностью». Есть и множество других, но именно эти три являются основой, которая позволяет похитителю снов выжить.— Она улыбнулась.
Улыбка у нее была странная — приветливая и ранимая, и Элрик понял, что Оуне устала. Возможно, скорбь лишила ее сил.
Мелнибониец говорил мягко, поглядывая на огромные красные скалы — защиту и святилище оазиса Серебряного Цветка. Голоса теперь смолкли. Тонкие струйки дыма поднимались в синеватое небо.
— И сколько же времени нужно, чтобы подготовить похитителя снов?
Теперь она почувствовала его иронию.
— Лет пять, а то и больше,— сказала она.— Алнак был полным членом нашего цеха уже, кажется, шесть лет.
— И ему не удалось выжить в мире, где удерживается в плену дух Священной Девы?
— Он, несмотря на все свое мастерство, всего лишь обычный смертный.
— И ты думаешь, что я — нечто большее?
Она открыто рассмеялась.
— Ты — последний император Мелнибонэ. Ты самый сильный из своего народа, о чьем знакомстве с колдовством ходят
легенды. Да, ты оставил свою невесту и посадил на Рубиновый трон своего кузена Йиркуна, чтобы он правил в качестве регента до твоего возвращения (такое решение мог принять только настоящий идеалист), но тем не менее, мой господин, не надо делать вид, будто ты всего лишь обычный смертный.
Хотя Элрика и снедало желание хлебнуть смертельного эликсира, он рассмеялся.
— Если я обладаю такими качествами, моя госпожа, то как же я оказался в таком положении — на грани гибели из-за козней третьеразрядного провинциального политикана?
— Я ведь не говорила, что ты в восторге от самого себя, мой господин. Но было бы глупо отрицать, что ты был тем, кем был, и можешь стать тем, кем можешь стать.
— Я предпочитаю поразмышлять о втором, моя госпожа.
— Тогда подумай о судьбе дочери Райка На Сеема. Подумай о судьбе его народа, который был лишен своей истории и своего пророка. Подумай о своей собственной судьбе — погибнуть так глупо в чужой стране, не выполнив своего предназначения.