Эм + Эш. Книга 2
Шрифт:
— Я всё сделаю, Вероника Сергеевна, — теперь уже бесстрастно ответил безопасник.
На другой день Сергеев предоставил отчёт об Эмилии Майер: училась, родилась и так далее. Самые общие сведения и маленькая нецветная фотография как на паспорт.
— Вы ведь следили за ней по просьбе отца? Или за моим женихом? — спросила его в лоб Вероника, листая тоненькую папку. — Они встречаются?
Сергеев замялся и нехотя ответил:
— Наблюдали. Нет, не встречаются.
Вероника поблагодарила Сергеева, но слова его почему-то
Она в который раз набрала Шаламова — тот не отвечал.
«А если он перебрался к ней?», — прокрался в душу липкий страх. Что тогда делать?
Взгляд её непроизвольно упал на полку под журнальным столиком. Там, среди журналов лежал увесистый талмуд, «Жёлтые страницы» — телефонный справочник всех юридических организаций города.
Справочник был составлен довольно грамотно: сами названия бесчисленных ООО, ОАО, ИП и так далее шли в алфавитном порядке, но в конце имелось тематическое оглавление. По нему она быстро сориентировалась и нашла то, что нужно: категорию «частные детективные агентства». Таковых обнаружилось всего четыре. Одно она сразу отмела — показалось претенциозным и глупым, что детектив называл себя современным Шерлоком Холмсом. Детский сад. Остальные три вообще себя никак не именовали, но чётко и лаконично обозначили, что могут сделать. Вероника выписала в ежедневник их телефоны и адреса.
«Просто на всякий случай», — сказала себе.
Глава 25
Шаламова разбудил настойчивый звонок, но когда он наконец продрал глаза, телефон уже смолк.
В академию заявился только к третьей паре. Зато сразу попал на семинар к желчному и вечно недовольному Суслову, и тот не преминул съязвить, что-де заждался редкого гостя.
— Я тоже по вам скучал невыносимо, — ответил Шаламов хмуро, проходя в аудиторию.
Уселся он к изумлению одногруппников рядом с Дёминым. Девочки шокированно переглянулись. Шустов ухмыльнулся. Кто-то скривился. Кто-то выдал комментарий про трогательную близость к рабочему классу, прерванный Сусловым, который на дух не переносил разговоры не по теме и вообще всякий посторонний шум. Так что на Шаламова вскоре перестали обращать внимание.
— Ты как? Отошёл? — спросил шёпотом Дёмин.
— Угу, почти, в мир иной.
— Достали твои тупые шутки, — зашипел Дёмин громче дозволенного и сразу же получил замечание от Суслова.
— Какой вопрос — такой ответ.
Дёмин скосил на него глаза.
— Не узнаю я тебя. В среду цвёл и пах, а сейчас…
— Не пахну? — выгнул бровь Шаламов. — Видать, отцвёл.
— Серьёзно, ты чего такой смурной? После разгрузки тяжко?
Шаламов промолчал. Но после пары Дёмин снова стал наседать.
— Да что ты прицепился? — вспылил вдруг. — Я что, идиот — всё время радоваться? И вообще, то, что я с кем-то потаскал мешки с цементом, ещё не значит, что этот кто-то имеет право лезть мне в душу.
Дёмин взглянул на него холодно, губы его дёрнулись, будто он собрался что-то сказать, но передумал и молча отошёл. Шаламов про себя выругался. Ну и нафига он на нём сорвался? Обязательно было хамить? Хотел подойти извиниться, но на четвёртую пару Дёмин не явился.
«Так расстроился, что ли?» — удивился Шаламов.
После занятий домой он не поехал. В четыре они встречались с Эм у фонтана в сквере Кирова, неподалёку от института иностранных языков. Эту встречу он ждал, очень ждал и в то же время боялся. Позавчера пообещал Эм, что поговорит с Вероникой, что расстанется с ней, а что в итоге? Целый месяц, целый чёртов месяц ему придётся изображать из себя Никиного женишка. Шаламов брезгливо передёрнулся — от самого себя стало противно. От того, что будет обманывать Нику. От того, что заставит Эм ждать и мучиться, потому что вряд ли ей понравится эта затея. И неважны причины. Сам он, например, боялся даже представить, каково это — знать, что Эм, допустим, живёт с другим, проводит с ним дни, ночи… Нет, это немыслимо, нестерпимо!
К скверу Шаламов подошёл в начале четвёртого. Пока есть время, хотел подумать над словами. Как убедить её, что с Никой будет всё временно и не по-настоящему? Что по-настоящему у него только с Эм? Что… Чем больше он прокручивал в уме всякие фразы, тем сильнее увязал в ненужных деталях и тем острее был страх, что она не поймёт, что отвернётся от него. А если она попросту уйдёт, едва он откроет рот? Как он её задержит, как заставит выслушать до конца? Может, лучше к ней поехать? Там уж она, во всяком случае, не сбежит и волей-неволей выслушает.
Эм появилась без пяти четыре. Серые глаза её лучились такой неподдельной радостью, что сердце ёкнуло. Как вот вывалить на неё всю правду? Немного, совсем чуть-чуть пусть они ещё побудут счастливы. Точнее, она. Ему-то предстоящий, неотвратимый разговор отравлял все ощущения.
Эм поначалу держалась немного скованно. Не решалась, например, взять его под руку, а когда он обнял её и поцеловал, смущённо запротестовала:
— Ты что! Люди же кругом!
Он позвал её в кино, но Эм хотелось просто прогуляться. Руки-ноги ещё болели, но не стонать же и не жаловаться. Обойдя сквер, они спустились на Набережную, а после — вышли на бульвар Гагарина.
— Между прочим, это наше первое настоящее свидание, — заметила Эм.
«Только б не последнее», — подумал он.
— Ты какой-то молчаливый сегодня, — вздохнула она. — Тебе скучно? Надоело гулять?
— Мне с тобой не может быть скучно, но гулять мне надоело. Я хочу к тебе.
Эм взглянула на него так, что по спине побежали мурашки. Она явно поняла его «хочу к тебе» в другом смысле. И пусть. Не так уж она и ошиблась, потому что этот другой смысл присутствовал вообще всегда. Во всяком случае с его стороны. Противиться она не стала, лишь по пути они заскочили в пиццерию — подкрепились и с собой взяли целый круг с грибами и курицей.