Эмерит 3
Шрифт:
— Как скажешь. Есть у меня один друг, позвоню ему.
— Ну, и славно. Начнём тогда рассылать приглашения по списку.
* * *
Мы закончили планирование дел поздно вечером, и я остался ночевать во дворце в отведённых мне покоях.
— Что-то не впечатляет. Ты бы пару уроков взял, что ли? — появившийся дух Магды из-за моего плеча скептически разглядывал полотно. Давно чесались руки, а тут свободный вечер — попросил принести мне мольберт с красками и холстами разных размеров.
— Ничего ты не понимаешь в высоком
— Игра света и тени, красота и плавность линий?
— Нет. Имя художника.
— Ты, что ли, художник?!? Да я б эту мазню и даром не взяла!
— Вооот, я же говорю: ничего-то ты не понимаешь, — я прищурился и наложил особо удачный мазок. — Я не художник, я — бренд!
— Фигню ты говоришь, бренд! Лучше бы меня нарисовал, — она встала передо мной, сбросив с себя на пол полупрозрачное платье, и приподняла руками упругую грудь с нагло торчащими сосками.
— Пффф, модель из тебя так себе. Не люблю расписных. Ты в этих татухах выглядишь, как последняя прости меня господи.
— Да? А Тааак? — миг, и всё её тело очистилось, сверкая первозданной чистотой.
— Гораздо лучше, но ты меня отвлекаешь. Брысь!
— Эх, ненастоящий ты художник, не настоящий! Другой бы с радостью накинулся на возможность рисовать такую шикарную и на всё согласную модель! — притворно покачала головой и стала выкручивать себе соски.
— Ну, всё! Достала! Сгинь! — махнул рукой, развеивая привидение. Магда истаяла с тихим смешком — развлекается так. Взяла за моду напоминать о себе в самый неподходящий момент: то в туалете появится, сиськами потрясёт, то во время разговоров с людьми ноги раздвинет. Конечно же отвлекаюсь — бесит. Но виду не подаю, иначе вообще с цепи сорвётся.
— Ярослав, ты мне обещал новое тело! Я тут подумала, тело Лопухиной мне подходит по всем статьям! — в голове раздался капризный голос Магды.
— Твоё тело — моё дело. А свои дела я планирую сам, без подсказок. Будешь давить, вообще вернёмся к вопросу через год! Всё, отвянь, не мешай, хочу сегодня картину закончить…
* * *
— Что это? — Исабель удивлённо рассматривала холст.
— Это картина, — я был сама невозмутимость.
— Да? И что на ней изображено?
— Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал! — продекламировал известный в моём мире стих. — Бель, здесь отражение концепции мира: чтобы мы не делали, все дороги имеют один конец.
— А почему конец квадратный и чёрный? — королева была в недоумении — я долго не думал и повторил известную в моём старом мире картину Малевича «Чёрный квадрат».
— Потому что. Мой приёмный отец говорил, сколько бы у тебя не было земли и денег, в конце тебе дадут бесплатный участок два на два, которого тебе хватит за глаза, а земля, она чёрная… Бель, на самом деле — это шутка. Я недавно поспорил, что смогу продать этот холст за большие деньги. Есть у меня одна журналистка, придумает такую концепцию, закачаешься!
— Ну, развлекайся! Вряд ли у тебя что-то путное выйдет.
— Эх, Бель, вот недооцениваешь ты силу рекламы! — помолчали, каждый думая о своём.
— Да, тебе посылка пришла. От скудерии Дукати. Что заказал?
— О! Приехал, наконец-то! Это мотоцикл на силовых кристаллах. Оказалось, очень быстрое средство передвижения. Побыстрее моего Комбата будет. На нём и смотаюсь в Аугсбург, обернусь за день.
— Всё-таки решил ехать?
— Да, некоторые долги надо требовать лично.
— Только будь осторожен! И Щит держи постоянно! Не хочу тебя потерять из-за глупости.
— Слушаюсь, мамочка! — я поцеловал пожилую женщину в щёку.
* * *
Ранее летнее утро, на дорогах никого. Только я на железном послушном коне, в турбированном сердце которого спрятан немаленький такой табун в триста двадцать лошадей. Итальянцы создали очередное инженерное чудо, добавив в схему силовые кристаллы и увеличив мощность мотора вдвое! Из-за чего мой новый чёрный конь оставит далеко позади Комбат и по ускорению, и по максимальной скорости. Две с половиной секунды до сотни, четыреста км в час, гироскоп, дублирующие и страхующие системы безопасности, мощность, какая есть не у всякого автомобиля, и на выходе — золотая пуля. Что мне и нужно.
Ветер упруго упирается в Щит Бурбонов, растянутый на весь байк, и я совсем не чувствую его сопротивления. Дорога змеёй извивается под мотоциклом, пока я наконец не вырываюсь из горных серпантинов Испании в плодородные долины Франции. Сразу ускорился, обходя на трассе любой автомобиль, как стоячий. Это даже круче, чем я гонял на Комбате! Адреналин, учащённое биение сердца и накатывающая волнами эйфория! Вот оно чувство свободы: ты один на один с бесконечной дорогой! Вскоре возник туннельный эффект зрения от скорости — не видно никаких деталей на обочине, только редкие помехи на дороге, из-за чего скоро наступает разрыв с реальностью — я словно погрузился в созерцательный транс, прерываемый очередным предупреждающим сигналом пустого бака о необходимости остановиться.
На третьей по очереди заправке снял и приторочил к седлу шлем — солнце уже стояло высоко, и в шлеме стало совсем жарко. Как и в кожаной куртке, которую пришлось тоже снять. Вот она обратная сторона Щита: безопасно, но из-за отсутствия ветра жаришка заставляет попотеть.
Перед немецкой границей остановился, надел шлем. Рисковать не стал — был здесь недавно, будет обидно, если меня раньше времени срисуют местные полицайки. В одиннадцать утра пересёк мост через Рейн, по которому проходит граница с Германским королевством, и буквально через час я уже въезжал в город. Пожалуй, я установил мировой рекорд, доехав от Мадрида до Аугсбурга всего за шесть часов.
Спокойно припарковался у отеля «Гладиатор», где по данным Исабель обитает Лопухина, подошёл к рецепции и на чистейшем немецком попросил позвонить в номер фроляйн, передать, что к ней приехал знакомый. Сам расположился на диванчике с газеткой на подходе к лобби — мне объявили, что она скоро спустится, и надо немного подождать.
— Девушка, можно вас на минуточку? — бросил в спину особы, затянутую в чёрную лакированную кожу, когда Лопухина, не заметив меня, прошла мимо. Я ждал всего ничего, каких-то пятнадцать минут.