Эмеслам
Шрифт:
Тем временем Гульнара-гашан и госпожа Фируза заговорили на месламитском языке, бросая при этом выразительные взгляды на безмолвно застывшую Валерию. При этом губы хозяйки гарема то и дело изгибались в крайне негодующей гримасе, будто ей под нос подсунули гниющий труп кошки. И так было всякий раз, когда она видела эти репетиции. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что причина такого ожесточения со стороны Гульнары-гашан заключается в танце, который Валерию принудили разучивать.
— Госпожа Фируза сказала, что ты уже достаточно хорошо знаешь танец, — обратилась хозяйка гарема
Валерия опустила взгляд в пол, надеясь, что никто не заметит ее ужаса.
— Сейчас твоя служанка проводит тебя в хамам. Отдохни как следует, дабы вечером порадовать сардара своим цветущим видом, — повернувшись к учительнице танцев, Гульнара-гашан кивнула той на прощание: — Син-диб, госпожа Фируза.
— Син-диб, Гульнара-гашан! — учтиво ответствовала та.
Поняв, что урок танцев закончился, Нилуфэр, дежурившая возле дверей, поспешила к Валерии, чтобы сопроводить ту за ширму и помочь снять роскошное платье. С облегчением зеленоглазая женщина позволила служанке освободить её от тяжести наряда. Облачившись в легкое и намного более удобное повседневное одеяние, Валерия присела на стул, наблюдая за тем, как Нилуфэр суетится, стараясь как можно аккуратнее поместить наряд невесты в специальный чехол для одежды.
Наряд невесты, танец невесты…
Когда она узнала, что танец, который сардар приказал ей выучить, является частью месламитского свадебного обряда, то испытала вовсе не удивление, а какое-то бессознательное понимание подоплеки поведения сардара. В голове зеленоглазой женщины постепенно, по кусочкам, складывалась мозаика. Она осторожно поспрашивала Нилуфэр о том, женат ли Мансур Касем Месхингасар — и болтливая служанка с удовольствием принялась смаковать историю жизни своего кумира.
«Сардар вдовец, но скоро собирается жениться снова. Его невеста из очень богатого рода и очень красивая!.. Что случилось с его первой женой? О, это ужасно грустная история! Его первая жена, говорят, была тоже очень красивой, она родила ему двух сыновей. Но во время войны она и дети погибли. И не только они!.. Война забрала у сардара самых дорогих людей: мать, отца, жену, детей, — рассказала Нилуфэр Валерии. — Враги Эмеслама захватили город, в котором пряталась семья господина… Он не успел их спасти… Это страшное, страшное горе!.. После войны он поставил памятник в том городе, где погибли его родные».
Валерия получила из ее уст ответы на свои вопросы.
Она была права, подумав, что сардар видит в ее лице и в лице прочих наложниц черты какой-то другой женщины. Женщины, которую он, должно быть, по-настоящему любил! Теперь Валерия знала, что это черты первой жены сардара. Он выдал свои мотивы, приказав Валерии разучивать свадебный танец, который когда-то для него танцевала его погибшая жена. Он хочет не просто вспоминать свою любимую покойную супругу, он хочет видеть ее, осязать, обонять в реальности — вот для чего он собрал гарем рыжеволосых женщин!
Вслед за этим пониманием пришла другая мысль: быть может это и есть путь к спасению из плена? Что, если Валерия сможет стать для сардара чем-то большим, чем просто бледная тень его жены? Что, если ей удастся стать похожей на его погибшую супругу не только внешностью, но и поведением? И возможно тогда Валерия не надоест ему спустя несколько месяцев и он не отправит её в публичный дом, а Артура в могилу?
Но как стать похожей на жену сардара? Очевидно, надо стать похожей на месламитку, какой была жена Мансура Месхингасара, решила Валерия. Ей нужно как можно больше узнать о традициях месламитов и их языке. Кое-какие вопросы она задавала Нилуфэр, однако если та охотно учила Валерию месламитскому языку, то в вопросах месламитских традиций внезапно становилась уклончивой.
«Зачем тебе знать наши традиции?» — удивилась как-то служанка.
«Теперь я живу в Эмесламе и хочу знать, какой должна быть месламитка», — прикинувшись простодушной, ответила Валерия.
«Тебе этого не нужно!» — горячо заявила Нилуфэр. — Тебе все равно никогда не стать месламиткой».
«Это почему же?» — спросила зеленоглазая женщина, но ответа от служанки добиться так и не смогла.
Лежа животом на разогретом камне в хамаме, Валерия обратилась к Нилуфэр:
— Почему Гульнара-гашан так недовольна тем, что я учила этот танец, как ты думаешь?
Служанка, продолжая старательно делать массаж, отозвалась:
— С чего ты взяла, что недовольна?
— Сегодня в зале во время репетиции она смотрела на меня так сердито!
Нилуфэр помолчала немного, потом неуверенно сказала:
— Может, тебе показалось?
— Это случилось не в первый раз, — покачала головой зеленоглазая женщина. — Она точно на меня сердится.
Руки служанки замерли ненадолго, потом возобновили массаж.
— Я не должна тебе рассказывать это, но… Гульнара-гашан сердится не на тебя, а на то, что сардар заставил её и всех нас нарушить традицию, — заговорщицким шепотом поведала Нилуфэр. — Танцевать «Гиризаль» могут только месламитки! Это священный танец и очень древний… А сардар взял и приказал, чтобы ты его танцевала. А тебе нельзя, понимаешь?
Валерия слегка приподнялась на камне и глянула на нее:
— Значит, от других наложниц он раньше не требовал танцевать «Гиризаль»?
— Нет, конечно!
Валерия погрузилась в молчание, обдумывая услышанное. Значит, она первая, ради которой сардар нарушил традиции месламитского народа! Это тоже свидетельствует в пользу того, что она куда больше похожа на его покойную жену, чем все прочие наложницы в гареме. Считать себя какой-то особенной в глазах сардара пока рано, но, пожалуй, Валерия действительно на верном пути! Только надо быть очень осторожной…
— Но я не понимаю, так это почему я не могу стать месламиткой! Что со мной не так?.. — произнесла она нарочно расстроенным голосом, надеясь вызвать у Нилуфэр жалость.
Её уловка сработала, наивная Нилуфэр стала ее утешать:
— Тут ничего не поделаешь, Лера-эрэ! Я не хотела тебя обидеть, но ты не такая, как все месламитки, поэтому не сможешь.
— В Мес-Куве я видела много местных женщин европейской внешности. Им тоже никогда не стать месламитками?
— Дай мне закончить массаж, полежи спокойно, — попросила служанка, явно пытаясь сменить тему разговора.