Эмигранты

Олсуфьев Александр

Удивлённый таким необычным поведением, повар недоумённо пожал плечами и принялся было перекладывать пирожное обратно, когда перед ним, словно из-под земли, вновь появился тот самый мальчик, но на этот раз в руках он держал самое большое, пустое блюдо, какое удалось раздобыть в ресторане. Установив блюдо на столе, Колька начал показывать пальцем что именно он хотел бы видеть у себя на тарелке. В результате чего образцы почти всех сортов перекочевали на блюдо и, когда первый ряд занял всё допустимое пространство, пришлось выкладывать горкой ряд второй. При этом Колька как архитектор руководил строительством, указывая пальцем, что и откуда брать, а дяденька– повар, как прилежный каменщик, отдуваясь и потея, согнувшись над столом, орудовал своей лопаткой,

выкладывая слой за слоем.

Когда же Колька с гордым видом принёс свою тарелку через весь ресторан к столу, где сидела мать, то у Женьки от удивления округлились глаза и такое лёгкое и спортивное настроение, с каким она вернулась с купания, существенно испортилось.

Дело в том, что она так и не добралась до десертного стола, а закончила свой выбор где-то чуть дальше середины, но даже это короткое путешествие привело её к глубокому душевному смятению. А происходило всё приблизительно так: подойдя к первому подносу и внимательно изучив произведение местной кулинарии, Женька решила, что это достойный выбор и положила кусочек к себе на тарелку, определив про себя, что сегодня проплывёт до буйка не один раз, а два. Пройдя к следующему подносу, она почувствовала, как рот наполняется слюной, и поняла, что до буйка сегодня придется плавать не два раза, а может быть все четыре. Далее были выставлены паштеты и суфле…

И когда Женька принесла свою тарелку к столу и с обречённым видом оценила количество калорий, которое ей, скорее всего, предстоит проглотить, то решила, что плавать сегодня к буйкам нет никакого смысла. Сразу после завтрака нужно будет подготовиться к заплыву вокруг островов. Более короткая дистанция не поможет сжечь все калории, а это значит, что жировые отложения по бокам увеличатся.

Но эти скромные оценки и расчёты были произведены до того момента, когда Колька принёс к столу свою тарелку. Женька взглянула на пирожное ассорти и поняла, что у неё осталось лишь два пути: либо отныне и навсегда забыть дорогу в этот рассадник чревоугодия и питаться сырой рыбой да морскими водорослями, коих ей самой же предстоит добывать в прибрежных водах, но после этого она будет выглядеть как настоящая морская охотница: жилистая, что сушёная вобла и загорелая, как негр, или … не отказывая себе ни в чём – живём-то мы один раз, наслаждаться произведениями местных кулинаров, но зато плавать как чемпионка мира с самого утра до глубокой ночи. Речь о том, чтобы оставить своё решение привести фигуру в порядок, даже не шла. Целеустремлённая и волевая натура, что тут поделаешь…

После такого плотного завтрака Женька с Колькой отправились на пляж, где и «провалялись», загорая и купаясь до самого обеда, а ближе к полудню Колька познакомился со своим коллегой – архитектором и строителем замков на песке, мальчиком в очках по имени Густав.

Приехал он со своими родителями на Острова из Германии. И хотя Колька не знал ни слова по-немецки, а Густав, соответственно, не говорил по-русски, но эти мелочи совершенно их не смущали и не мешали спокойно общаться, и в результате этого общения Колька выяснил у Густава, что недалеко от их гостиницы расположен большой аквапарк и разобрался, как пройти туда, а так же удалось выяснить, что голая тётка с иероглифами на ягодицах приехала из Англии и что она дура, и таких там много, и хорошо бы ей подстроить какую-нибудь пакость, как, например, посадить на задницу живого краба.

После обеда Колька отвёл мать в указанный аквапарк, где они катались с разных горок до самого вечера. Подобное напряженное расписание отдыха выдерживалось, с небольшими вариациями по темам и времени, в течение трёх дней. И всё бы было хорошо, если бы не вечера. Даже не ночи, когда Колька с Женькой, наплававшись и нарезвившись за долгий, долгий день, засыпали почти мгновенно, едва коснувшись головой подушки, а именно вечера, долгие, томные, полные огней, отражающихся переливающимися дорожками в воде залива, и таинственных тенистых уголков, откуда при неосторожном приближении выпархивали смущённые парочки, и эти бесконечные набережные, вдоль которых не спеша прогуливались праздные толпы, и разноцветные, ярко освещённые, в гирляндах и цветах, открытые для всех желающих, рестораны и танцевальные клубы, из распахнутых настежь дверей выплёскивалась на тротуары музыка, смех, весёлые голоса, звон посуды.

Художники, расставив свои мольберты, ловко набрасывали портреты всем желающим. Множество продавцов диковинных сладостей и разнообразных сувениров, и всевозможных безделушек зазывали покупателей звонкими голосами. Ювелирные лавки, открытые чуть ли не до полуночи, соревновались друг с другом в изысканности представленного в витринах товара. И было ещё множество других любопытных и очаровательных мелочей, от чьего присутствия создавалось редкое, а потому весьма ценимое не только знатоками и эстетами, ощущение вечного праздника. Ощущение, имевшее одну определённую и широко известную особенность – им нужно обязательно поделиться с кем-нибудь, не носить при себе и оберегать, как кошелёк, а наоборот раздать. После этого впечатления становятся только сильнее и ярче. Но с кем же поделиться?

В сложившихся обстоятельствах Колька в компаньоны годился мало. Конечно, и он с увлечением гулял по ярко освещенной набережной, привлеченный музыкой и цветными огоньками, но больше всего внимания, всё же, уделял продавцам сувениров. От их лавочек и киосков его невозможно было отогнать. А вот танцевальные клубы и тем более рестораны его совсем не интересовали, может быть потому, что был сыт, на еду взирал равнодушно, особенно после своих агрессивных набегов в расположение десертного стола с совершенно затерроризированным им поваром, который вздрагивал при его приближении и совершал над столом какие-то странные пассы руками, будто курица-несушка, простирающая свои крылья над выводком, тщетно пытаясь скрыть цыплят от всёвидящего сокола.

А в этих ресторанах нужно безвылазно сидеть за столом и при этом зачем-то держать вилку в левой руке, а нож в правой, что очень неудобно, когда всё вокруг живёт, движется, сверкает, поёт, зовёт, продаёт, и Колька справедливо считал это занятием скучным и не соответствующим понятию отдых. К тому же, наплававшись, набегавшись, наскакавшись вдоволь за долгий день, он быстро уставал и начинал ныть и жаловаться на жизнь, что означало – пора спать.

Проводив его в номер, Женька обычно возвращалась на набережную, чтобы ещё немного побродить, помечтать и погрустить, представить, а как бы всё выглядело для неё, если бы… А что «если бы»? Да то, что никакого «если бы» нет и в помине.

Ей ужасно хотелось посидеть за столиком какого-нибудь небольшого семейного ресторанчика, окунуться в уютную своеобразную атмосферу, попробовать редкие блюда местной кухни, но вот так запросто войти с улицы и заказать столик для себя одной ей показалась очень смелым шагом. Настолько смелым, что посчитала неприемлемым. Могут неправильно истолковать. Люди есть люди. Каждый ищет в соседе, прежде всего, собственные недостатки, а портить впечатление от вечера не хотелось, и потому, побродив среди весёлой толпы, Женька в печальном настроении возвращалась в номер, где находила Кольку спящим в обнимку с медвежонком. Книжка про пиратов оставалась открытой всё на той же первой странице с яркой картинкой, изображающей остров с пальмами посреди тёмно-синей кляксы.

Глава 9

Борис

На четвёртый день, утром, возвращаясь после обязательного купания, Женька вдруг почувствовала, что такого приторного, будто густо вымазанного мёдом, отдыха она более не в состоянии переносить и ей срочно требуется разнообразить программу пребывания на Островах. Поскольку определённого плана она не имела, то решила импровизировать на месте, исходя из общих климатических условий, таких, как дневная температура на солнечной стороне, высота волн относительно уровня моря во время её утреннего купания и величины «залёженности» пляжа отдыхающими на один квадратный метр.