Эмигранты
Шрифт:
Наконец перед самым закатом попалось то, что нужно. Целая роща — с моря видно штук пятнадцать, но не исключено, что на самом деле их куда больше. Довольно удобный подход и береговая полоса без рифов. Но высаживаться было уже поздно, и мы продолжили путь, потихоньку забирая чуть мористее. Ибо если за нами кто-то наблюдает с берега, то пусть он думает, что мы просто проплывали мимо по каким-то своим делам.
За ночь эскадра описала круг и к утру опять была у рощи. Началась высадка. Причем так и хочется добавить «десанта», потому как действительно было очень похоже.
Сначала две моторные шлюпки доставили к берегу пятьдесят стрелков при одном пулемете, которые быстро заняли прикрывающую позицию, а шлюпки вернулись к фрегату. В одну набились лесорубы, а другая с четырьмя островитянами, не считая меня, потащила понтон с шестиколесником и прицепом. Потом одна шлюпка сделала еще рейс, доставив мотки провода, блоки, датчики, аккумуляторы и прочие части системы охранной сигнализации. Пока лесорубы возились с первым деревом, я под охраной стрелков окружил вырубку сигнальным периметром. По крайней мере, теперь вряд ли у кого получится незаметно подобраться к нам ближе чем на триста метров. А с кораблей вели непрерывное наблюдение за морем.
За день было спилено четыре дерева, но обработать и доставить на «Ястреб» смогли только три ствола. Правда, лесорубы утверждали, что они уже приноровились и завтра дело пойдет быстрее. На ночь мы приняли весь личный состав на фрегат, но мотовездеход с прицепом оставили у самого берега.
Первая ночь прошла спокойно. Охранная сигнализация молчала, с кораблей тоже ничего подозрительного не заметили. И с самого рассвета вновь началась пахота. За день я сделал девять рейсов на своем лесовозе от вырубки до берега, перевезя восемь стволов и кучу веток толщиной примерно с телеграфный столб, которым тоже найдется применение. Кончился второй день так же, как первый, то есть люди вернулись на корабль, а лесовоз остался на берегу. В эту ночь сигнализация уже вякнула где-то ближе к утру. Возможно, ее потревожил какой-то зверек, потому как больше ничего не произошло.
Третий день ознаменовался совершенно невиданными трудовыми успехами — мне пришлось сделать десять ходок со стволами и две с сучьями. На вырубке осталось два полноразмерных дерева и два недоростка высотой метров по десять. Причем интуиция мне хоть и неуверенно, но все же намекала, что жадность фраера губит и надо ограничиться уже добытым. Правда, жаба говорила нечто противоположное, в результате чего я ограничился полумерами.
Мотовездеход и прицеп были подняты на корабль, а охранная сигнализация оставлена. И она сработала около трех часов ночи, причем от всей души. Завопили обе сирены, включились светодиодные прожектора. Дежурный артиллерист с «Победы» тут же выпустил туда осветительный снаряд. Наблюдатель потом утверждал, что в кустах вроде мелькнули какие-то силуэты, но точно сказать не мог.
Понемногу ажиотаж улегся, но часа в четыре дежурный с мачты сообщил, что вроде он видит лодку. Причем, несмотря на ночной бинокль, он ее увидел довольно поздно, когда она подошла к нам уже километра на два. Вскоре за ней была обнаружена еще одна, и я встал к сорокапятке. Но каноэ, будто почувствовав, что на него смотрят через прицел, отвернуло и вскоре скрылось за изгибом берега. Впрочем, почему «будто»? Например, летчики в войну были уверены, что хороший истребитель этот взгляд чувствует четко, потому-то он до сих пор жив.
То есть пока маори вели себя как хорошие солдаты.
Ранним утром на берег опять был высажен десант с заданием быстро забрать сигнализацию и вернуться. Ему никто не мешал, и в десять часов утра мы двинулись в обратный путь. Я бы сказал, обратный в самом что ни на есть прямом смысле, ибо наша эскадра повернула на юго-запад и пошла вдоль берега, понемногу от него удаляясь. Мы плыли скорее в сторону Антарктиды, чем Австралии. Ибо почти наверняка за нами наблюдают, и ни к чему так сразу сообщать недоброжелателям свой адрес.
Весь день мы продолжали путь на юго-запад, а за нами следовали два каноэ маори. Причем если бы не самолет-разведчик, мы бы их и не увидели: они держались чуть за горизонтом. Эскорт не отстал от нас и ночью, более того — он попытался приблизиться. Но к утру ветер подул с востока, и каноэ повернули назад, потому как при дальнейшем движении за нами они могли и вовсе не выгрести обратно против ветра. Упорные, однако, у нас соседи, и смелые к тому же, но не дурные, что печально. Не рисковали зря ни на берегу, ни в море.
Спустя десять дней наши корабли вошли в бухту Порт-Филипп.
~~~
Там уже готовился к спуску на воду корпус второго грузового судна, построенного по мотивам «Газели». Но все-таки оно было чуть длиннее и имело более благородные обводы, потому как его уже предполагалось использовать на океанских маршрутах. По моим прикидкам, наш новый корабль должен будет развивать примерно девять километров в час на дизеле и до пятнадцати под парусами, причем сможет ходить и достаточно круто к ветру. Дело в том, что в этих широтах преобладали восточные и юго-восточные ветры, так что плавание к Южной Америке напрямую будет сопряжено с немалыми трудностями. Испанцы так вообще поднимались до сорок второй параллели к северу и только там ложились на курс к Америке, иначе их галеоны сносило обратно. Нас же такие зигзаги не устраивали, но путь на восток надо было прокладывать обязательно. В основном за чилийской селитрой, но там и кроме нее было немало интересного.
В силу этих соображений на новый грузовоз, нареченный «Соболем», был поставлен второй, и последний, тракторный дизель. Дальше придется либо делать что-то самим, либо обходиться одними парусами.
Подобную ситуацию я прогнозировал еще в процессе подготовки визита в прошлое, поэтому у меня имелось три четырехметровых бесшовных стальных трубы с внешним диаметром четыреста пять миллиметров и внутренним триста восемьдесят. И две чуть поменьше, с диаметрами триста восемьдесят пять и триста шестьдесят пять соответственно. Все это я взял специально под изготовление на месте цилиндров и поршней для двигателей — естественно, паровых. Более того, имелся и доработанный под имеющиеся размеры проект прямоточной паровой машины двойного расширения.
Однако Илья, в целом не отрицая моих планов, предложил сначала сделать что-то вроде модели с цилиндрами из 180-мм труб. Потому как опыта изготовления паровиков у нас нет, портачить же лучше на чем-нибудь небольшом. К настоящему моменту такая машина у него была уже почти готова, так что я вооружился сварочным аппаратом и приступил к изготовлению котла для нее. Прямоточного, потому как медные трубки много места не занимают, отчего их и было взято довольно много. По идее такой котел мог давать пар давлением до ста атмосфер, но, если у меня получится хотя бы пятьдесят, тоже будет совсем неплохо.