Эмилер
Шрифт:
Когда Райн расслабился, глубоко погрузившись в сон, она все-таки откатилась и выползла из-под шкуры на холод. Обжигающий холод. Несмотря на меховой комбинезон, после тепла под шкурой ее трясло.
Осмотрев припасенное мясо, Лея сразу решила, что всю магию тратить на исцеление нельзя, иначе как жарить мясо? Придется разделить пополам, так как, если она наесться и поспит, то магии хватит на все.
Устроившись на камень поудобнее, эмирими сосредоточилась на ноге, которая уже воспалилась и чудовищно отекла. Разуваться в такой обстановке невозможно — Лее сначала надо снять комбинезон и только
Она наложила на сломанную конечность слабое заклинание исцеления. Сейчас спадет отек и исчезнет воспаление. Тогда она сможет разобрать, что там у нее переломано. На руку магии не хватило, но успокаивало то, что пока это временная мера до полного восстановления сил.
Успокоив ноющую ногу, Лея на четвереньках поползла искать клинок. Обнаружив искомое у лэра и, радуясь, что не разбудила спутника, таким же манером добралась до мяса. Руки окостенели от холода камней, по которым она ползла, сломанная нога жутко болела от напряжения, колени комбинезона намокли от снега тонким слоем наметенного на пол пещеры. Но несмотря на все неудобства Лее пришлось решать, где лучше жарить мясо. Она боялась, что запах жареного жира привлечет хищников.
С трудом срезав несколько пластов с подмороженного мяса, прижав их раненой рукой к комбинезону, Лея вползла в пещеру.
Покрутив в руках нарезанные ломти, — странное мясо серого цвета, но другого у них не было, — она остановила свой выбор на дальнем углу пещеры и принялась из последних сил ползти туда, где наметила развести огонь.
Устроившись прямо на полу, вымотанная до дрожи в руках, эмирими нарезала мясо на небольшие кусочки, чтобы они быстрее прожарились, и нанизала их на свой закаленный магически клинок. Лея вздохнула. Его обычный огонь не затупит, тем более магический, но Лее все равно было жалко свое оружие. Но что же делать?
Закончив подготовку, она развела огонь, поддерживаемый остатками магии. По мере подрумянивания мяса, Лея становилась все слабее и слабее. Наконец силы истощились, а на клинке у девушки осталось не до конца прожаренное мясо. Она такое не очень любила, но это куда лучше сырого.
— Райн… — скорее простонала, чем позвала Лея, сдерживая крупную дрожь.
Мужчине во сне показалось, что кто-то потерялся и теперь зовет откуда-то снизу со дна ущелья, а он не может двинуться, запутавшись в сетях для ловли птиц. Дернувшись, чтобы выбраться и помочь, лэр очнулся.
Вокруг стоял чудесный запах готовой еды. От голода и вкусного запаха кружилась голова. Тут ему в глаза попала Лея, бессильно опершаяся лбом о стенку пещеры. Она сидела прямо на камнях, придерживая что-то в руках.
Разобравшись, что у нее в руках, Райн обомлел. Она поджарила мясо! Мясо! Рот мгновенно наполнился слюной. Эмирими окончательно прижалась к стене, судя по изнеможенному виду, она готовила за счет своего исцеления.
«Какая все-таки поразительная эта эмирими!» — с уважением думал лэр, поднимая ее с пола и устраивая на шкуре.
Глава четвертая. Узнать врага поближе…
Перекусив нежданным богатством в виде кусочков почти готового мяса, с непривычным терпким и слегка вяжущим привкусом, Райн даже поблагодарить Лею не успел. Она так и уснула с кусочком недоеденного мяса в слабо сжатой ладони, чем привела лэра в оторопь. Вернее не она, а затопившее его чувство, когда он с любопытством рассматривал Лею так близко.
Как любой нормальный мужчина, Райн заботился о родственниках, защищал слабых, лечил раненых, поддерживал уставших, переживал за учеников, но сейчас он не мог понять той растроганности и внезапного желания прижать хрупкую противницу к себе, и главное… Райн еще в себе не разобрался. За полтора века жизни он впитал каждой клеточкой своего тела правила выживания на Эмилере. По которым эмирими — всегда суровые враги. Не ведающие жалости и милосердия ни к старым, ни к малым! И как понять то, что одного из самых опасных противников ему странным образом хочется защитить, прижать к себе и радоваться тому… что она рядом.
Это внезапное желание породило чувство вины за предательство и болезненный разлад в душе.
Нежно уложив рядом на шкуру бледную руку девушки, неловко свесившуюся со шкуры на голые камни, он размышлял о том, как он сам отнесся к тому, если кто из его учеников или воинов из отряда признался в подобном…
И пришел к выводу, что посчитал бы того за настоящего предателя! Он и есть Предатель, презревший кровь и страдания своего племени! Внутренне содрогаясь от подобного озарения Райн, хотел резко вскочить, но одумавшись, медленно передвинул Лею на середину шкуры и пристроился рядом.
Горечь осознания своего предательства медленно отступала, сменяясь пониманием того, что вопреки всей логике было ясно одно — все произошло самым удачным образом! Если бы с магией и ногами у Леи было все в порядке, они бы убили друг друга или разбрелись по горам в поисках пути домой. И тогда их в живых бы уже точно не было! Буран, мороз, горные кошки, плотоядные тураны, все сразу и не вспомнишь все «прелести» Эмилера, но кто-нибудь уже добрался бы до одиноких путников!
Сытое состояние спасало от чувства вины и мук совести, тепло шкуры и пьянящее дыхание девушки соблазняли окунуться в благодатный сон. Райн с удовольствием поддался соблазну и уснул.
Лея проснулась от какого-то рокота. Все вокруг затряслось и завибрировало, словно съезжая по ребристой горке вниз. Где-то в высоте совсем рядом раздался грозный гул!
Райн выскочил из-под шкуры и уже подлетел к выходу. Глянув наружу, он хриплым голосом произнес:
— Лавина. На противоположном склоне…
Лея осталась сидеть, задумчиво поджав губы и вслушиваясь в дикий гул стихии. Райн наблюдая за летящей с горы волной мокрого снега, набирающей силу с каждой секундой, добавил:
— Если дотянет до нас, то задохнемся… — Лея молчала, обдумывая, что можно сделать.
«Вот почему вчера в такое неподходящее время животные затеяли битву. Они искали более безопасную пещеру, из-за которой и сцепились…» — Лея поджала губы, подняв голову к Райну, уточнила:
— Это несется с вершины напротив?
Райн кивнул.
— Тогда нас в любом случае зацепит, куда такому количеству снега деваться… — спокойная речь девушки сопровождалась возней. Лея расправила шкуру и вновь легла, прикрыв здоровой рукой глаза.