Эмилия и Шон
Шрифт:
Когда я возвращаюсь на кухню, держа в руке аптечку, он уже сидит без футболки. Разумеется, смысл его действий очевиден: я же, в конце концов, собираюсь перебинтовать его рану. Но это ничего не меняет - мои ноги вмиг становятся ватными.
«Подумаешь, я ведь уже прикасалась к нему»,– уговариваю себя.
Вот только теперь он в полном сознании.
– Итак… - говорю я, стараясь скрыть свое замешательство.
– Не стесняйся. Думаю, немного боли смогу вытерпеть.
– Маркус подмигивает мне и криво усмехается.
– По крайней
Я осторожно разматываю бинты. Кожа вокруг пулевого ранения слегка покрасневшая и покрыта корочкой. Но воспаления, похоже, нет. А где же пуля?
– Ранение сквозное, - равнодушно говорит он, словно прочитав мои мысли.
Я осторожно промакиваю рану ватным диском, смочив его прежде в йоде. Хотя я ничего не смыслю в таких вещах, но, на мой взгляд, рана выглядит довольно неплохо. Пуля, безусловно, задела лопатку, но, как ни странно, мужчину это совсем не беспокоит.
Накрываю рану сложенной в несколько слоев марлей, а затем начинаю бинтовать. При этом мне приходится снова и снова наклоняться к нему. И тут я оказываюсь так близко, что мои груди прижимаются к его спине. Маркус напрягается, а его мышцы вмиг превращаются в камень. Все становится понятным, когда я перевешиваюсь через его плечо, чтобы перехватить свободный конец бинта, и вижу подозрительно бугрящееся полотенце. Маркус пытается прикрыться рукой, но тщетно. Для этого он, кажется, слишком хорошо оснащен.
На мгновение меня охватывает импульсивное желание отступить. Но это привлечет внимание. Зачем ему знать, что я заметила его стояк? Тем более, что осталось всего лишь два захода, и дело сделано.
Когда завязываю концы бинта, то замечаю, что у меня дрожат руки. Не отдавая себе отчета, кладу ладонь на плечо Маркуса и начинаю поглаживать его кожу. Кончики моих пальцев слегка покалывает. Он ощущается сейчас таким родным, таким знакомым… а прикосновение к нему… таким правильным.
– Дерьмо, - тихо выдыхает он и внезапно хватает меня за руку.
Он пристально смотрит на меня через плечо, вцепившись в мое запястье. От его голодного взгляда по моему позвоночнику пробегает сладостная дрожь. В его глазах - в которых сейчас, кстати сказать, нет ничего человеческого - бушует дикий огонь, словно его разум полностью захвачен животными инстинктами.
Отшвырнув стул в сторону, Маркус резко вскакивает.
Теперь он стоит прямо передо мной. Такой большой. Такой грозный. Причем, выше меня на целую голову. Даже с его травмированным плечом у меня против него нет ни единого шанса.
Но мне-то он и не нужен.
Маркус требовательно кладет руку мне на шею и притягивает меня ближе к себе и к своим губам. Его рот жадно и жестко сминает мои губы. Он больше не пытается скрыть свою эрекцию. Наоборот, плотно прижимает ее к моему животу.
О небеса, эта часть кажется мне огромной.
Не могу передать словами, что делает со мной этот поцелуй. Боюсь даже предположить, что со мной произойдет, когда ко мне прикоснуться его руки. Скорее всего, от такого неземного удовольствия я просто лишусь сознания. Пульсация между бедер становится болезненной. Мне безумно хочется сорвать с него полотенце, с себя джинсы и предаться
Непроизвольно обхватываю руками бедра мужчины и наслаждаюсь теплотой кожи под своими пальцами. Не прерывая поцелуя, Маркус нащупывает мою грудь и обхватывает ее своими большими ладонями. Через ткань рубашки большими пальцами потирает мои вмиг затвердевшие соски. Я задыхаюсь и всхлипываю прямо ему в рот.
Не могу сказать, почему именно сейчас мой здравый смысл решил очнуться, но он это делает. Причем довольно эффективно.
«Хватит!– кричит он мне.
– Это безумие!»
«Заткнись!» – я с вызовом сжимаю жесткий член.
Я хочу прикасаться к нему. Хочу вынудить его погасить тот огонь, что пылает сейчас у меня меж бедер.
«Прекрати! Он же преступник!»
«Ну и..?»
У меня три года не было секса. И если я хочу потрахаться с плохим парнем, то это никого не должно волновать. Это сугубо мое личное дело.
Но Маркус одним движением лишает меня возможности самостоятельно принять решение. Он отрывается от меня и отступает. Неужели он услышал мой внутренний голос?
Тяжело дыша, мы смотрим друг на друга.
– Почему… - я нервно откашливаюсь.
– Почему ты остановился?
О боже, я буквально предлагаю ему себя. Мои щеки горят от стыда.
Маркус не отрывает от меня своего потемневшего от вожделения взгляда.
– Боюсь сделать тебе больно.
– Как… - нервно сглатываю я.
– Что ты имеешь в виду?
У него что, извращенные сексуальные предпочтения? Или он беспокоится, что я не справлюсь с его внушительной эрекцией? А вдруг он садист? Мой желудок от страха закручивается в узел. Но желание, как ни странно, не пропадает даже от таких жутких предположений.
Маркус ничего не отвечает. Не делает в мою сторону ни единого шага. Лишь пожирает меня глазами, словно одержимый. Его желание слишком очевидно. А его член, похоже, в скором времени разорвет чертову палатку из полотенца. Ну что ж. Если ему нравится такая игра, не буду ему мешать. Может, оно и к лучшему. Ведь если ему на самом деле нравится жесткий трах, то я пас. Я не разделяю таких увлечений.
– Ну, раз так, пойду в ванную и проверю белье.
«И мне срочно нужен холодный душ».
Маркус меня не останавливает. Просто стоит там как побитая собака.
Я отворачиваюсь от него с гордо поднятой головой и, стараясь сохранить спокойствие, с важным видом удаляюсь прочь.
ШОН
– Черт!
– от досады и разочарования я разбиваю стул о столешницу.
Мой член настолько твердый, что, кажется, сейчас просто взорвется от боли. Я больше не выдержу. Либо я должен немедленно покинуть этот дом, либо схватить эту женщину, к которой меня тянет с невероятной силой, и трахать ее до потери пульса.